Финверсия >> Алексей Тимофеев: «Законопроект в изначальной версии был исключительно вреден для развития финансового рынка»

Закон о категоризации инвесторов пока еще не снят с «горячей» повестки дня как российского фондового рынка, его профессиональных участников, так и каждого из частных инвесторов. После публичного обсуждения этого законопроекта на канале Finversia состоялось несколько рабочих встреч в Комитете Государственной Думы по финансовому рынку. О том, что происходит с темой категоризации инвесторов, и о других вопросах рынка частных инвестиций в России главный редактор Finversia.ru Ян Арт беседует с президентом Национальной ассоциации участников фондового рынка (НАУФОР) Алексеем Тимофеевым.

– По-прежнему главный вопрос на повестке дня рынка частных инвестиций – категоризация инвесторов. Были встречи рабочие, были публичные, в том числе – наше обсуждение в прямом эфире канала Finversia-TV, в котором вы принимали участие. Если коротко резюмировать, то у меня относительно законопроекта о категоризации инвесторов сложилось ощущение, что не так страшен черт, как его малюют. А какова ваша оценка?

– Во-первых, полагаю, можно констатировать завершение дискуссии об этом законопроекте – состоялось финальное совещание по поводу версии законопроекта, который планируется предложить ко второму чтению. В этой версии учтено еще несколько наших пожеланий, в связи с чем мы сочли возможным с ней согласиться. Поэтому, что касается НАУФОР, то мы для себя дискуссию о законопроекте о категоризации закрываем.

Ни мы, ни регулятор, наверное, вполне этим законом не будем довольны – он является результатом довольно большого числа компромиссов с обеих сторон. Но, тем не менее, – компромиссов, которые делают этот законопроект приемлемым для работы и не мешающим развитию финансового рынка. Законопроект, каким он был первоначально, смею утверждать, был исключительно вреден для развития финансового рынка.

– К вопросу о компромиссах – у нас часто бывает так, что финансовые законы (это, наверное, не самая лучшая практика, но так бывает) шлифуются в процессе накопления того, что можно назвать накоплением опыта правоприменительной практики… Здесь, как думаете, будет такой же вариант?

– Это судьба не только законов о финансовом рынке – это естественная судьба любых законов. Мы увидим, чем он хорош, а чем нехорош, зря ли мы пошли на компромиссы или нет, только в ходе его применения. Но очень важно понимать, что с принятием этого закона дискуссия о нескольких его ключевых вопросах не завершится. Во-первых, думаю, продолжится дискуссия о том, что именно означает брокерское тестирование инвесторов. Во исполнение закона нам предстоит подготовить базовые стандарты на этот счет и дискуссия о том, насколько брокерские тесты похожи (а мы считаем, что они не должны быть похожи) на экзамены продолжится.

Второе, что нам предстоит,– критерии квалифицированных инвесторов. Вы помните, что в одной из первоначальных версий законопроекта предполагалось ужесточение требований к квалифицированным инвесторам. Сейчас Центральный банк от этого отказался – это не значит, что он отказался от этого вовсе, поскольку критерии квалифицированных инвесторов закрепляются на уровне подзаконных нормативных актов. Эта дискуссия может продолжиться, если Центральный банк решит ужесточить критерии квалифицированных инвесторов в своих нормативных актах.

Есть еще несколько вопросов, которые, вероятно, мы продолжим обсуждать. И только с принятием нормативных актов во исполнение этого закона мы увидим окончательную юридическую конструкцию, этим законом заложенную.

– Меня как частного инвестора, конечно, смущает, что часть «правил игры» отдано на уровне нормативки. Не означает ли это, что я как частный инвестор могу очутиться на хоккейном поле, где, помимо регламента игры, у судьи огромные права? Например, переставить ворота, уменьшить или увеличить мне шайбу, отнять клюшку или коньки повелеть на валенки сменить. Такой риск возникает?

– Это риск, который заключается в том, что правила могут быть хуже, чем мы на это надеемся сейчас, соглашаясь с законопроектом. Но процедура принятия нормативных актов Центрального банка, его практика обсуждения этих актов с индустрией позволяет нам рассчитывать на то, что мы сможем принять участие в их разработке, а когда речь идет о базовых стандартах – тем более сможем принять решение об их разработке… Так что мы продолжим дискуссию, и я надеюсь добиться компромиссов на уровне не только законопроекта. Беда заключалась в том, что законопроект в его первоначальных версиях не оставлял нам никаких шансов для этого. Сейчас у нас такая возможность есть, мы этой возможностью воспользуемся и, надеюсь, найдем с Банком России нужные компромиссы и на уровне подзаконных нормативных актов, и на уровне базовых стандартов.

– То есть можно сказать, что предыдущая практика взаимодействия НАУФОР с Центральным банком позволяет надеяться, что здесь не будет «кота в мешке»?

– Нет, ни в коем случае, я хочу отдать ЦБ должное – практика его нормотворчества последние несколько лет предполагает активное участие в этом процессе финансовой индустрии.

– Люди, которые сейчас пойдут получать статус квалифицированного инвестора, после вступления закона в силу сохранят его?

– Да, это так, это один из важных и достаточно давно достигнутых компромиссов. В законе предусмотрена «дедушкина оговорка» в отношении инвесторов, обладающих статусом квалифицированных инвесторов на момент принятия этого закона.

– Я, кстати, сам собираюсь получать этот статус – никогда не получал в России квалификацию и закон меня подстегнул… Еще один момент. Люди не очень понимают, что именно будет давать тестирование.

– Тестирование адресовано не квалифицированным инвесторам и не является основанием для получения статуса квалинвестора. Неквалифицированный инвестор проходит тестирование для того, чтобы получить доступ к тем инструментам, к которым квалифицированный инвестор имеет доступ по умолчанию.

– Еще один важный вопрос. Получая статус «квала» в европейской юрисдикции, мы преодолевали ограничение доступа к маржинальной торговле. Мне кажется, что все-таки основные риски для неквалифицированных инвесторов лежат в области маржинальной торговли и некоторых сложных инструментов, например – фьючерсов, опционов и т. д. Почему вообще возникла логика ограничения не по принципу торговли, а по конкретному инструменту?

– Это отличный вопрос, я думаю, что закон, увы, смешивает некоторые вещи. Действительно, если брать за образец европейское и американское законодательство в этой сфере, то там смысл получения статуса профессионального инвестора несколько иной, чем в нашем случае, и система защиты иная, и подходы к доступу к финансовым инструментам отличаются. Тестирование, appropriateness-тестирование, которое осуществляют брокеры за рубежом, – это условие исполнения поручений клиентов с некоторыми относительно сложными инструментами. За рубежом от тестирования освобождаются все ценные бумаги, обращающиеся на регулируемом рынке. Именно поэтому мы и спорили с тестированием как условием доступа к бумагам, хотя и не включенным в 1-й и 2-й котировальные списки, но торгуемым на организованном рынке. От тестирования освобождаются паи UCITS – открытых паевых инвестиционных фондов и биржевых фондов, а также некоторые облигации… Закон распространил механизм тестирования на некоторые операции, которые за рубежом тоже ограничиваются, но ограничиваются иначе. Мы распространяем тестирование на маржинальные сделки, на сделки репо, на некоторые другие сделки… Этот подход не драматичен, но он иной, чем за рубежом.

Что еще смешано в законе, так это регулирование разных вариантов коммуникации с клиентами. Брокерское тестирование применяется к случаям, когда операция совершается по инициативе клиента. В случаях, когда финансовая организация действует как инвестиционный советник, применяется другой вариант тестирования – suitability-тестирование, а если она действует как сэйлз – раскрытие информации… Я не уверен, что закон делает ясным такое разграничение.

А вообще, вы правы – большей бедой является большое количество частых сделок и сделки с плечом. Здесь рисков гораздо больше, чем в круге инструментов, с которыми инвесторы операции совершают. Наверное, инвесторов следовало бы защищать именно от этого, от чрезмерного, частого совершения сделок. Мы видим, что основные потери инвесторов на рынке связаны не с выбором инструментов, а с их суетливостью на рынке, с паникой, с «плечами».

– В Европе, когда я прошел тестирование, я фиксирую свой отказ от права обращаться к финансовому омбудсмену и даже от права обращаться в суд, если в основании такого обращения будет лежать мое утверждение, что я не понимал природу инструмента. То есть – «назвался груздем, полезай в кузов». У нас почему-то это вообще не предусмотрено, квалинвестор не теряет в праве апеллировать к своему незнанию. Это недоработка?

– Что касается финансового омбудсмена, то пока его юрисдикция не распространяется на услуги, оказываемые на фондовом рынке. У нас нет и системы страхования инвестиций, которой тоже вы лишаетесь в некоторых странах в том случае, если являетесь квалинвестором…

У нас довольно простое распределение ролей – у нас до последнего времени единственным преимуществом квалинвесторов была возможность приобретения инструментов, «предназначенных для квалинвесторов». Причем таких инструментов было относительно немного, поэтому статус квалинвестора не так много давал. Теперь статус квалинвестора позволит (с учетом усложнения доступа «неквалов» к более широкому ряду инструментов) обрести большие возможности, чем прежде.

– Не так давно на нашем канале Finversia-TV был разговор о том, что неплохо бы создать что-то типа профсоюза частных инвесторов. И возникает вопрос, а почему бы НАУФОР не взять под свое крыло эту тему? Или будет конфликт интересов между брокерами и их клиентами?

– Я бы приветствовал создание такой ассоциации, был бы рад сотрудничать с такой организацией. Я не думаю, что во всех случаях наши интересы с интересами такой организации будут совпадать. Поэтому она должна сохранить независимость и не должна быть связана с НАУФОР.

Очень часто интересы профессиональных участников рынка ценных бумаг и инвесторов противопоставляют. На самом деле – у нас гораздо больше общего, чем это может показаться тем, кто пытается защитить интересы клиентов от злоупотреблений профессиональных участников рынка ценных бумаг. Но это не означает, что интересы наших клиентов, интересы инвесторов не должна выражать самостоятельная ассоциация, сильная, способная формулировать наиболее общую точку зрения для большого числа инвесторов. Я бы существование такого объединения приветствовал, был бы готов спорить с ними, когда бы пришлось, сотрудничать с ними, когда бы наши интересы совпадали.

– После нашего обсуждения законопроекта о категоризации инвесторов в прямом эфире мы открыли опрос «Какие действия вы предпримете после того, как вступит в силу закон о категоризации инвесторов?». И вот что получилось. 22% сказали, что будут работать с инструментами, которые останутся доступными «неквалам», 16% – будут получать статус «квала», 4% – будут искать альтернативы биржевым инвестициям, 37% – уйдут к иностранным брокерам, 21% – пока не решили. Ваш комментарий? Меня, конечно, прежде всего волнует число тех, кто, возможно, уйдет к иностранным брокерам…

– Это печально и для меня, но, наверное, наиболее мудрыми являются те, кто еще не определился. Потому что, как я уже сказал, окончательные «правила игры» еще не сформулированы; это вопрос будущего – определиться с окончательным решением. Тем не менее, я полагаю, что мы заложили все основы для того, что бы инвесторы «остались в России», продолжая операции на российском рынке, в том числе – с иностранными инструментами. Закон это позволяет делать. Поэтому я предлагаю всем оставаться российскими инвесторами, совершать операции здесь и дождаться окончательного решения и определений условий игры.

– На взгляд НАУФОР, что сегодня определяет топ-3 повестки дня рынка частных инвестиций?

– Что касается частных инвестиций, то, полагаю, мы сделали очень много. Сейчас идут дискуссии, например, о совершенствовании условий ИИС второго типа, мы были инициаторами разработки таких условий. Центральный банк уже подготовил свою версию того, как это могло бы быть сделано, мы с ней согласны - это будет дополнительным стимулом к операциям на фондовом рынке.

Вообще неправильно думать, что регулирование на финансовом рынке только ужесточается – в свое время ИИС и другие налоговые стимулы – заслуга не только наша, но и Банка России и министерства финансов… Недавняя история – либерализация регулирования рынка коллективных инвестиций, благодаря чему мы ждем развития этой индустрии в ближайшее время. Теперь мы обсуждаем развитие ИИС 2-го типа и намерены предложить концепцию ИИС 3-го типа. Все это содействует развитию, стимулирует развитие финансового рынка.

Вероятно, нам следовало бы больше подумать о развитии институциональных инвесторов и в первую очередь – индустрии негосударственных пенсионных фондов. Нам негосударственных пенсионных фондов на фондовом рынке не хватает. Объем средств, накопленных на брокерских счетах и в доверительном управлении, в ближайшее время станет сопоставим со средствами НПФ. Объём средств розничных инвесторов в операциях с российскими акциями уже превзошел и превзойдет многократно объем средств НПФ в этих операциях – сейчас в акции инвестировано около 7% их активов, если говорить, например, о пенсионных накоплениях, против 25% инвестиций розничных инвесторов. Я вижу мало смысла в существовании НПФ, пока они не будут инвестировать в акции до 30% своих активов. Это плохо, потому что нам нужны НПФ как сильные участники этого рынка. Если НПФ продолжат крайне простую и неинтересную инвестиционную стратегию, которая при этом не оставляет шанса пенсионерам на получение достойных пенсий, это будет плохо – именно в этой индустрии сконцентрированы значительные средства и эти, до 1 трлн рублей накоплений, средства должны быть предложены рынку акций.

– В соответствии со старой рекламой очень хочется спать спокойно. Но вопрос с налогообложением своих инвестиционных доходов для многих людей остается открытым. Понятно, что по части российских акций российские брокеры выступают налоговыми агентами, и меня как частного инвестора это очень устраивает. А вот история с иностранными брокерами, с валютной переоценкой – это обескураживает. Я не очень понимаю: то ли государство на всякий случай держит меня в позе виноватого, то ли просто руки не дошли до наведения ясности в этой сфере… Есть огромное количество частных инвесторов, которые говорят: «Пожалуйста, сделайте нормальную систему, берите с нас налоги». Мне кажется или здесь тоже очень важный момент повестки дня рынка частных инвестиций?

– Чем дальше, тем больше брокеры будут помогать клиентам платить налоги. Мы работаем над тем, чтобы брокеры могли быть представителями клиентов при подаче налоговой декларации. Мы не можем оценить, насколько это может быть востребовано, но в тех случаях, когда клиент будет в этом заинтересован, брокер должен иметь возможность эту услугу оказать. Это первое. Что касается валютной переоценки – согласен: это один из вопросов в повестке дня НАУФОР. Мы надеемся его решить. И как только это будет сделано, думаю, что российский фондовый рынок станет более привлекательным для российских инвесторов.

Ян Арт
Finversia.ru