2 сессия Базовые стандарты инвестиционного консультирования: что необходимо знать
Алексей Тимофеев: - Формат этой сессии - это в какой-то степени эксперимент для нас, для НАУФОР. Мы делали так не раз, но обычно я или кто-то из моих коллег интервьюирует его собеседника обычно из Центрального Банка. А сейчас я постараюсь быть равным собеседником Ольге и даже, может быть, буду говорить больше, чем она, но буду каждый раз просить ее согласиться или не согласиться с моими утверждениями.
Тут мы сейчас в какой-то степени на равных как юристы, а тема нашего обсуждения юридическая. Это тема того, как в ближайшее время (мы полагаем, что это произойдет в ближайшее время) деятельность по инвестиционному консультированию будет регулироваться. И, имея в виду, что у нас не очень много времени, мы постараемся сконцентрироваться на паре, если выйдет, на трех темах, которые, мне кажется, очень важны для того, чтобы те, кто этой темой интересуется, кто намерен осуществлять деятельность по инвестиционному консультированию, мог бы иметь в виду, принимаясь за это.
Итак, у нас несколько тем. Первая - что такое инвестиционное консультирование. Ну и, может быть, вторая тема (посмотрим, дойдет ли дело до третьей) - инвестиционное профилирование, осуществляемое инвестиционными советниками, - как это делается, особенности инвестиционного профилирования, осуществляемого инвестиционными советниками разными способами. Это интересно.
Но мне кажется, что не менее, а, может быть, даже более интересна тема, которая нас всех тревожила последние… Я так долго вступление делаю, потому что люди занимают свои места и не хотелось бы их лишить Ольги как собеседника, а я могу довольно долго издавать разные звуки, делая вид, что занимаю ваше внимание.
Итак, это было одним из ключевых вопросов нашей дискуссии - что такое инвестиционное консультирование. Потому что инвестиционное консультирование как определение этого понятия было дано в законе, понятие очень абстрактное и похожее на очень многие другие услуги, которые на практике инвестиционным консультированием не являются или не должны являться.
Закон определил инвестиционное консультирование как деятельность по предоставлению индивидуальных инвестиционных рекомендаций. И, может быть, с этого бы я и начал. «Деятельность», «предоставление», «индивидуальные инвестиционные рекомендации» - каждое из этих слов имеет значение и вместе с определением понятия «индивидуальная инвестиционная рекомендация», которое мы дали в базовом стандарте, образуют вместе понятие, которое и есть инвестиционное консультирование.
«Деятельность» - это довольно абстрактное понятие во всех случаях, когда оно используется. И прав ли я буду, если скажу, что деятельность эта, ну обычно, наверное, несколько действий. Но не всегда несколько действий это деятельность. И бывает ли так, что одно действие тоже может быть признано деятельностью? Я-то думаю, что это так, потому что если действие случайно, эпизодично, то это никогда не деятельность. Одно действие, тем не менее, деятельность, если говорить об инвестиционном советнике. Лицо, которое его предпринимает, ведет себя как советник, преподносит себя как советник и берет, например, вознаграждение как советник. И в то же время много действий и частых достаточно, но не являющихся общим планом, деятельностью по инвестиционному консультированию не являются.
Это разумное объяснение? Или что с этим не так?
Ольга Шишлянникова: - Добрый день, коллеги! Можно я, прежде чем начну про деятельность говорить… Я немножко не согласна с Алексеем, что у нас до сегодняшнего дня не было регулирования деятельности инвестиционных советников. Все-таки закон есть и даже нормативных актов несколько Банка России. Наверное, мы говорим про базовые стандарты.
Алексей Тимофеев: - Да.
Ольга Шишлянникова: - И здесь большая особенность, где мы пытаемся, наверное, первый раз значительную долю регулирования переложить с плеч регулятора, с плеч Банка России на плечи самих участников. Нам это доставляет почти что удовольствие, потому что каждый раз, когда нас до этого критиковали за нормативные акты или законы, говорили: «Вы не так написали. Вот надо было так написать, чтобы все было понятно». Вот, мне кажется, те, кто участвовал в дискуссии по обсуждению базового стандарта последний год, это были очень активные дискуссии, наверное, мне кажется, все-таки где-то испытывают сочувствие к Банку России, когда думают про то, что им надо разработать какой-то нормативный акт, потому что, оказывается, все не так просто, и то, что хорошо одному, плохо другому.
Алексей Тимофеев: - Нет-нет, нам понравилось, вы не сомневайтесь, что мы продолжим.
Ольга Шишлянникова: - Замечательно.
Теперь, что касается деятельности. Я бы сказала, что ничего нового-то мы здесь обсудить не можем. Гораздо всем проще и понятнее брокерская деятельность. Один раз исполнить поручение клиента, пойти и купить ценную бумагу для клиента, а не для себя, - это брокерская деятельность?
Алексей Тимофеев: - Нет.
Ольга Шишлянникова: - Для клиента?
Алексей Тимофеев: - Это мой вопрос, да.
Ольга Шишлянникова: - Нет, ну просто давайте тогда забудем про интерактив брокера, потому что он каждый раз по одному разу совершает вот тот…
Алексей Тимофеев: - Если брокер или кто-то однажды даст совет, который всеми своими признаками соответствует индивидуальной инвестиционной рекомендации, но это случайно было, походя, он не называл себя инвестиционным советником и денег за это не взял, накажете ли вы его за это?
Ольга Шишлянникова: - Ну, если мы говорим про привлечение к ответственности, мы же с вами знаем, что закон говорит о том, что должен быть договор. Да, это были жаркие дискуссии у нас при обсуждении базового стандарта относительно того, что такое договор. То есть если бы это было все так просто: вот написана бумага и на ней наверху написано: «Договор об инвестиционном консультировании»… Вот если такой бумаги у клиента нет или у инвестиционного советника нет, то тогда и инвестконсультирования нет. Это самый простой вариант. Но, к сожалению, жизнь-то, она не такая простая, она не содержит белого и черного, мы с вами знаем, что это сплошные оттенки. И вот эти оттенки в судебных практиках приобретают совершенно другое значение. Потому что то или иное слово в договоре о брокерском обслуживании, оно может привести суд к выводу о том, что договор о брокерском обслуживании был смешанным, и, соответственно, этот договор о брокерском обслуживании регламентирует не только брокерскую деятельность, взаимоотношения клиента и брокера в рамках оказания брокерских услуг, но, возможно, и регламентирует целый ряд других правоотношений, в том числе, если, например, есть какие-то слова про консультацию или рекомендацию, или даже информацию, то это судом при определенных ситуациях может быть протрактовано, что наличие договора между советником и профессиональным участником рынка ценных бумаг имело место.
И да, соответственно, тот критерий, то требование закона о том, что инвестконсультирование осуществляется только на основании договора, которое, казалось бы, достаточно четкое и однозначное, соответственно, если вы сели в такси и начинаете с таксистом обсуждать, куда проинвестировать ваши денежные средства, то у вас договора на инвестконсультирование с большой долей вероятности нету, и поэтому, конечно, это разовая консультация, когда он говорит: «Ой, а я вот вчера купил, за ночь отросло на 5%, и вы идите и тоже срочно купите». Ну, наверное, конечно же, это утрирование, но все-таки это тяжело будет отнести к инвестконсультированию.
Поэтому, что касается Банка России, то, конечно же, Банк России при рассмотрении вопросов о том, есть или нет (назовем ее безлицензионной деятельностью, хотя мы знаем, что лицензии здесь нет, здесь включение в реестр) осуществление какой-то деятельности без получения специального разрешения, прохождения специального, то здесь, конечно же, Банк России будет смотреть, может быть, даже не столь пристально, как суд, но, конечно же, наверное, может быть, не сможем свидетельские показания использовать, хотя мы знаем, что если это устный договор, то свидетельские показания не будут учитываться. Но вот мы все-таки будем ориентироваться на то, как сформулирован договор с клиентом, в первую очередь. И, соответственно, если в договоре отсутствует прямое указание на то, что оказывается инвестиционная рекомендация, то нас будет смущать гораздо больше другое - насколько агрессивно предлагались те или иные инструменты. Потому что, скорее, это продажа (то, что происходило), чем рекомендации. Но в первую очередь, конечно, мы будем отталкиваться от наличия договора.
Алексей Тимофеев: - Вознаграждение не является признаком инвестиционного консультирования. И, хотя я упоминал о нем как о признаке, который может?.. Ну, я согласен с тем, что договор, наверное, имеет существенно большее и важное определение в оценке того, является ли эта услуга инвестиционным консультированием, если она оказывается случайно, между прочим.
Ольга Шишлянникова: - Ну, опять же, если говорить про вознаграждение, мы же понимаем, что мы сейчас с вами все время говорим о том, когда профессиональный участник совмещает свою деятельность. Потому что если это отдельный вид деятельности, если это советник, который осуществляет только эту деятельность, то странно там будет наличие договора безвозмездного какого-то. Если к нему пришел клиент и они заключили договор, то он с очень большой долей вероятности, что это именно договор об инвестиционном консультировании.
Что касается совмещения видов деятельности, именно с брокерской в первую очередь деятельностью, то опять же все то же самое, что я говорила в отношении договора, верно и в отношении вознаграждения. Потому что та комиссия, которую брокер берет за оказание услуг, всегда можно сказать, что она в себя включает в том числе и оплату за оказанные рекомендации.
На мой взгляд, вознаграждение само по себе не является каким-то таким явным критерием, во-первых, в силу того, что, конечно, ни в законе про это не сказано. Да, мы знаем, что договоры, которые заключаются в рамках предпринимательской деятельности, вроде бы не должны быть безвозмездными, но мы знаем также, что такие договоры есть, и там есть вопросы у налоговой инспекции, которая трактует это как своего рода дарение и считает, что ту сумму, которую не получили за эту услугу, предприниматель обязан все равно уплатить с нее налоги. Но это другая тема, это не тема, наверное, нашей дискуссии.
Но вот я бы не относила вознаграждение к признакам, которые что-то добавляют или не добавляют к идентификации того, была оказана инвестрекомендация либо было совершено какое-то другое действие.
Алексей Тимофеев: - Закон был настолько абстрактен, что понадобилось внести в него изменения, предусматривающие, что признаки индивидуальной инвестиционной рекомендации могут быть определены базовым стандартом. То, на что мы потратили некоторое время, почти весь, наверное, 2019 год, и что было очень большой интригой для всей индустрии и предметом обсуждения, принято комитетом и теперь стало определением понятия ключевого для оценки - является ли деятельность инвестиционным консультированием и понятия индивидуальной инвестиционной рекомендации.
Мне не кажется, что у нас получилось идеально, но, честно говоря, мы очень хорошо изучаем международный опыт и видим, что такого рода вызовы, проблемы определения понятия индивидуальной инвестиционной рекомендации, инвестиционного консультирования, вызовы, с которыми сталкиваются во всех юрисдикциях и везде это требует дальнейшего толкования, уточнения, везде это делается по-разному. Но то, что мы сделали, более или менее похоже на то, что является инвестиционным консультированием за рубежом.
Я насчитал около восьми признаков индивидуальной инвестиционной рекомендации, некоторые из них мы уже упомянули, которые по-разному комбинируются, но около шести из них должны обязательно присутствовать, ну в зависимости от этой комбинации, шесть, семь - неважно. Я сейчас их перечислю, и мы обсудим, что каждый из них значит.
Оля на меня так смотрит, на самом деле она…
Ольга Шишлянникова: - Я пытаюсь посчитать просто, потому что у меня… Ну, наверное, можно дробить более сильно. В базовом стандарте сейчас три признака зафиксировано, поэтому я пытаюсь судорожно пересчитать их еще раз, чтобы получить цифру, близкую к той, которую Алексей назвал.
Алексей Тимофеев: - Я считаю все, что начинается после тире и слов «индивидуальная инвестиционная рекомендация».
Итак. Ольга уже об этом говорила, - наличие договора об инвестиционном консультировании, по существу, является признаком. Нет договора - нет инвестиционного консультирования. Таким образом, вопрос о том, осуществляется ли инвестиционное консультирование, возникает только в том случае, если есть договор. В противном случае это разговор товарищей и обсуждение, не имеющее юридического смысла, не инвестиционное консультирование, не индивидуальная инвестиционная рекомендация. Обращение к определенному лицу. Оно обязательно должно присутствовать. Вы должны обратиться, как можно более идентифицировав того, к кому вы обращаетесь. Но, например, рассылка (мы об этом поговорим), даже именная, можем ли мы ее считать обращением к определенному лицу или нет?
Следующий признак - это то, что я называю, сделкой. Информация, которая была адресована определенному лицу, должна содержать рекомендацию на совершение сделки с определенным финансовым инструментом - с ценной бумагой или производным финансовым инструментом. Он должен быть максимально определен, должно быть ясно, о чем идет речь. Это может быть по-разному, это не обязательно указание айсина, но должно исключать недопонимание - о чем именно идет речь. Например, о какой именно акции «Газпрома» - привилегированной или обыкновенной - идет речь в этой рекомендации.
Очень важный признак индивидуальной инвестиционной рекомендации, который я называю «заботой». Сами отношения между инвестиционным советником и его клиентом, отношения фидуциарные, основанные на приоритете интересов клиента перед интересами самого советника. И внешне это выражается в заботе о его интересах. Если информация о конкретной ценной бумаге, конкретном финансовом инструменте сопровождается демонстрацией заботы, комментариями, которые свидетельствуют о том, что советник ставит не обязательно во главу угла, но заботится об интересах клиента, что это подойдет этому клиенту, тот самый инструмент, который он ему рекомендует, то это становится очень сильно похожим на индивидуальную инвестиционную рекомендацию.
Цена. Должна быть определенная цена, или определяемая. Ну, понятно, отсылка к какому-то источнику, из которого можно выяснить цену, - этого будет достаточно для того, чтобы считать, что цена определена. Или количество: из этого производная цена, и, наоборот, из цены может быть производное количество инструмента, который предлагается приобрести, продать, какая разница, что, совершить с ними определенную сделку.
И отсутствие дисклеймера.
Оля, буду рад комментариям по поводу всех этих признаков, что ты считаешь важным, на что, ты считаешь, необходимо обратить внимание. А особенно то, как ты думаешь, работает дисклеймер. Определение понятия индивидуальной инвестиционной рекомендации упоминает в ряду с наличием определенной цены в качестве признака отсутствие дисклеймера, а стало быть, заявления о том, что эта информация инвестиционной рекомендацией не является. Как это работает?
Ольга Шишлянникова: - Ну, мы можем только предполагать, как это будет работать. Я думаю, какую-то более высшую конкретику мы получим только когда у нас появится какая-то судебная практика и мы поймем, как суды воспринимают это.
Если говорить про признаки. На мой взгляд, основной признак, на который стоит ориентироваться… Да, надо сказать, что мы сформулировали так, что для того, чтобы стать инвестиционной рекомендацией (в базовом стандарте совместно с рынком), все признаки должны быть в наличии. То есть если отсутствует какой-то из этих признаков, то это уже означает, что это не инвестиционная рекомендация.
На мой взгляд, самый важный - это забота, как назвал Алексей. Потому что вот этот признак, с моей точки зрения, в большинстве случаев отграничивает деятельность инвестиционного советника от иной деятельности. Вот вы предоставляете аналитические отчеты, исследования по рынку. До тех пор, пока вы не говорите, что это только для тебя, вот это то, что тебе нужно, это то, что я сделал только потому, что я знаю твой инвестпрофиль… Ну, я сейчас фантазирую слова. До того момента, пока вы не проявили вот эту свою заботу именно об этом клиенте, - это тот признак, который, на мой взгляд, в первую очередь свидетельствует либо о наличии, либо об отсутствии, соответственно, инвестиционной рекомендации.
Мы долго дебатировали вопрос, Банк России выступал против цены как признака инвестиционной рекомендации, потому что мы исходили в первую очередь из того розничного клиента, за которого мы всегда переживаем. Если человек несведущий в рынке пришел к профессионалу, не важно совмещает он деятельность или нет, и этот профессионал ему говорит: «Газпром» обыкновенные акции - это именно то, что тебе нужно, это подходит твоему профилю, это соответствует твоим ожиданиям по доходности, это как раз тот инструмент с тем риском, который ты готов принять», - но при этом не говорит, что цена «Газпрома» вот такая-то или как она определяется, то нормальный человек, несведущий в этом рынке и не знающий… А давайте все-таки будем исходить из того, что клиент не обязан знать базовый стандарт инвестсоветника, вот он не знает этого базового стандарта, и, услышав такую информацию, обычный человек, естественно, воспринимает это как рекомендацию профессионала к определенным действиям. И поэтому, с нашей точки зрения, наличие цены или ее отсутствие все-таки это не основной признак, который отделяет инвестиционную рекомендацию от иных услуг, которые оказываются на финансовом рынке.
Но пошли навстречу профессиональному сообществу и согласились применять этот признак как альтернативный, что - да, если цена есть, он пускай будет признаком, но в случае если цены нет, обязательно должен быть тогда дисклеймер, что это не инвестиционная рекомендация, для того чтобы вот тот обыватель, который пришел и который это воспринимает как то, что это руководство к действию и надо пойти и сделать это действие, чтобы он, услышав все это, в конце ушат воды получил: «Это не инвестиционная рекомендация, это, возможно, не соответствует вашим целям, вам надо оценить другую информацию, другие аспекты ваших жизненных условий для того, чтобы принять это решение». Ну, базовое такое, рекомендуемое предложение дисклеймера, оно в базовый стандарт также включено.
На мой взгляд, опять же, для разумного человека, который услышал первую половину спича о том, что вот хороший инструмент, что он для тебя подходит, что он является приемлемым для себя со всех сторон и точек зрения, вот услышав вторую часть, ровно так же, как нормальный, разумный человек, должен понять, что что-то здесь не так и что до этого было не прямое указание к действию, а просто какая-то информация, которую он должен критически оценить, прежде чем примет какое-то решение.
Ну, вот рынку казалось, что наличие цены - все-таки какой-то более объективный признак, чем признак о заботе, чем признак о наличии договора, чем признак о том, что есть конкретные предложения по сделкам. Вот мы сочли, что да, вот такой подход с присутствием дисклеймера при отсутствии цены, он также может быть поддержан.
Алексей Тимофеев: - Цена реже встречается в других, похожих на инвестиционное консультирование, услугах, и введение признака цены позволило отграничить почти от всех, ну от большинства из…
Ольга Шишлянникова: - Я бы не сказала, не знаю.
Алексей Тимофеев: - Не от всех, нет, от большинства, от очень многих, во всяком случае, сервисов. То, почему мы просили рассмотреть его в качестве признака.
И повторюсь про заботу: забота - это очень важно. Забота, может быть, это то, что должно отличать, во всяком случае, исключать заблуждение клиента в отношении того, в каком качестве с ним работает финансовая организация, сотрудник этой финансовой организации. У него не должно быть никаких сомнений: является ли он сейлзом, значит, действует без учета его интересов, отдавая на усмотрение самого клиента инвестиционное решение, либо он является инвестиционным советником и думает, заботится о его интересах и считает, что этот инструмент ему подходит.
Поэтому базовый стандарт говорит о заботе как о признаке индивидуальной инвестиционной рекомендации и одновременно говорит о том, что в тех случаях, когда такого рода заблуждение может возникнуть, рекомендуется пользоваться дисклеймером и такой дисклеймер предлагает. Говорит о том, что предупредите клиента о том, что вы не можете судить о том, подходит ли эта сделка, этот инструмент его интересам, что эта сделка, этот инструмент отдается целиком и полностью на его усмотрение и на его риск, что это не было связано с его инвестиционным профилированием. А если он хочет получить совет в качестве инвестиционного советника и получить инвестиционный совет, он должен обратиться к другому специалисту.
Как все-таки работает дисклеймер? Дисклеймер, правильно ли я понимаю, что мы… Может ли дисклеймер лишить при наличии всех остальных признаков инвестиционной рекомендации ее этих качеств? Можно ли продемонстрировать заботу, можно ли обратиться к конкретному клиенту, предложить конкретный финансовый инструмент по конкретной цене и сказать: «Это не инвестиционная рекомендация»? Что это бы значило, если бы это было сделано?
Ольга Шишлянникова: - Я думаю, как долго мне держать паузу для того, чтобы всех заинтриговать…
Алексей Тимофеев: - А все заинтригованы.
Ольга Шишлянникова: - Знаете, ну конечно, я понимаю, что вы ждете от меня ответ, что дисклеймер решает все ваши проблемы, что вот вы вставили дисклеймер и жизнь ваша стала прекрасна.
Но, опять же, вернусь к началу, с чего начала. Вот представьте себе ситуацию: судебный спор, приходит клиент какой-то в суд и судье говорит: «Вот смотрите, у меня есть договор об инвестиционном консультировании - раз, у меня есть бумага или запись того, как я общался с этим участником. Вот смотрите, он сказал и про то, какую конкретно сделку совершить, и про то, что это подходит под мой профиль и под мои ожидания риска и доходности, и даже цену назвал. А потом сказал: «Это не является инвестиционной рекомендацией». Вот, с вашей точки зрения, вероятность того, что судья скажет: «Да не инвестиционная это рекомендация, конечно же, раз вам сказали»? Ну, наверное, нет.
Именно поэтому, когда рынок очень хотел, чтобы появилась в базовом стандарте фраза о том, что вот такие-то и такие-то услуги не являются индивидуальными инвестиционными рекомендациями, мы настаивали, и рынок (спасибо ему за это) пошел на компромисс и включил слова про то, что если не соответствует всем тем признакам, которые до этого говорили… Потому что мы боялись, что и вы воспримете это как индульгенцию. А, на мой взгляд, это полной индульгенцией не является, и даже не потому, что Банк России здесь вас может привлечь к ответственности, конечно, мы не будем в столь спорных ситуациях подвергать вас и себя каким-то желаниям пойти посудиться, чтобы выяснить истину эту. Но при общении вашем с клиентами, я думаю, что вы должны понимать, что далеко не всегда дисклеймер вас сможет спасти, особенно в отношении тех клиентов, которых вы опасаетесь, и из-за которых весь тот спор по базовому стандарту и был. Те клиенты, которые хотят злоупотребить своим правом, вот абсолютно точно, дисклеймер не будет для них препятствием. Поэтому когда вы принимаете это решение, то вы должны исходить из этого. Да, большую часть вопросов снимает, да, в отношении адекватных и разумных клиентов, которые пришли именно за услугой, а не за тем, чтобы потом шантажировать профессионального участника, для них наличие дисклеймера - это красный флажок относительно того, что это не то, про что они подумали.
Но остается вот та еще зона риска, которую дисклеймер, на мой взгляд, не закрывает. Да, она, может быть, не очень большая, но она есть. И это ваше решение - принимать этот риск или не принимать, и как с этим риском бороться.
Ольга Шишлянникова: - В качестве ремарки. Когда Алексей сказал про то, что это не официальная трактовка Банка России, да, действительно, официально мы еще ничего не выпускали. Но тот факт, что я сказала о том, что мы, скорее всего, не будем предъявлять претензии, мы не будем предъявлять претензии как к инвестсоветникам, но если это была очень агрессивная продажа, мы будем предъявлять претензии к агрессивности продажи, а не к тому, дали вы рекомендацию или нет. Вот здесь я хочу, чтобы было понимание, что цель наша, чтобы продажи были цивилизованными, чтобы на клиента не давили при принятии решения, чтобы он мог взвесить все «за» и «против», мы от этого не откажемся и это другая, параллельная, работа Банка России, не связанная… Она пересекается местами, но она полностью не завязана на наши отношения к инвестиционному консультированию.
Алексей Тимофеев: - Это абсолютно правильно, потому что не быть инвестиционным консультантом это не означает теперь избегать любого вообще регулирования. И в связи с этим стоит обратить внимание на стандарты предложения финансовых продуктов, работа над которыми завершается с двумя саморегулируемыми организациями, и, вероятно, в ближайшее время будут приняты, которая посвящена, по существу, сейлзам - как финансовые продукты должны предлагаться, если они предлагаются не инвестиционными советниками.
Ольга Шишлянникова: - Мы обсуждали, по-моему, с представителями Сбербанка еще месяца три-четыре назад, на мой взгляд, субъективный взгляд мой, действия сейлзов по каким-то утвержденным скриптам, вот произнесение именно тех слов, которые в них прописаны, - это гораздо большая защита для того, чтобы сказать, что это не инвестрекомендация, потому что есть базовый стандарт по предложению и он вот такой вот, я произнес ровно это, и это весь рынок понимает как продажу. Вот мне казалось, что для судебных каких-то споров вот это гораздо более веское какое-то основание, чем даже какие-то признаки еще дополнительные, добавление дополнительных признаков к инвестиционной рекомендации.
Алексей Тимофеев: - Что в связи с этим еще важно знать? Это предмет базового стандарта, а значит, предмет надзора саморегулируемых организаций. И, конечно, мы в нашей правоприменительной практике будем ориентироваться на мнение Центрального банка. Но и мы, со своей стороны, намерены быть чрезвычайно осторожными в оценке. Доверьте нашему профессионализму как вашей саморегулируемой организации оценки того, является ли эта деятельность инвестиционным консультированием, является ли это индивидуальной инвестиционной рекомендацией в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств. Соответственно, и наказание будет следовать в том случае, если мы будем приходить к выводу, что нет никаких сомнений на тот счет, что в данном случае мы имеем дело с индивидуальной инвестиционной рекомендацией, имеем дело с инвестиционным консультированием.
Забота - это очень важно. Есть случаи, когда забота не имеет значения, - это автоследование. Автоследование в соответствии с нашим общим толкованием является видом инвестиционного консультирования, по существу, демонстрация примера, за которым клиенту предлагается последовать, чрезвычайно похожим на доверительное управление, но доверительным управлением не являющимся просто потому, что автору стратегии активы клиента в распоряжение не передаются, они могут находиться в другом месте. Строго говоря, захотели бы назвать это доверительным управлением, не вышло бы, не соответствует это российскому Гражданскому кодексу. Но все остальное очень похоже. А какая разница, инвестиционное консультирование и доверительное управление подчиняются одним и тем же фидуциарным правилам, необходимости ставить интересы клиента выше своих собственных и, соответственно, регуляторному режиму похожему на инвестиционное профилирование, и некоторые другие требования, они инвестиционных советников и доверительных управляющих объединяют.
Дисклеймер я на этом завершу. Я могу сказать о том, с чем мы столкнулись, когда мы это обсуждали. Это не новость, я об этом уже говорил, и для других юрисдикций. Например, остается вопрос с IB. Я нашел американское разъяснение, которое звучит буквально следующим образом: штат, сотрудники SSC полагают, что структурирование сделки в рамках подготовки IPO, хотя и отвечает всем признакам инвестиционного консультирования, инвестиционным консультированием не является.
Толкование имеет большое значение. Мы будем толковать это в соответствии со здравым смыслом, исходя из определения понятия, которое выработали, и каких-то общих практических соображений.
Ольга Шишлянникова: - Я бы вернулась вначале к автоследованию. Я не считаю, что в автоследовании заботы нету. Вопрос в другом: когда она проявляется и как. То есть когда пришел клиент и изначально ему предлагается стратегия по автоследованию, она ему предлагается именно потому, что она соответствует его интересам, соответствует его ожиданиям и всему остальному. Вопрос в другом, что, да, наверное, явно вот эта забота не проявляется, когда сигнал отправляется, но она сохраняется со стадии заключения договора или предложения продажи этой стратегии и потом просто исполняется. Поэтому мне кажется, что забота и для автоследования - это тоже признак, который в полном объеме работает, просто он не распределен во времени, а он находится на начальной стадии предложения той или иной стратегии.
Алексей Тимофеев: - Ну, последнее, закрывая тему определении и понятий, я хотел бы вот еще чем поинтересоваться. Есть сложные продукты, которые включают в себя деривативы. Означает ли это, что предложение таких структурных продуктов, ценными бумагами не являющимися, назовем вещи своими именами, ИСЖ, является предложением производного финансового инструмента, если соответствует всем остальным признакам, должно считаться инвестиционным консультированием. Означает ли это, таким образом, что ИСЖ можно предлагать только с заботой и только инвестиционным советникам?
Ольга Шишлянникова: - Мне кажется, вопрос очень дискуссионный. До сих пор у нас нет ни судебной практики, ни каких-то подтверждений тому, можно ли считать индивидуальное страхование жизни каким-то инструментом, который точно в себе содержит элемент производного финансового инструмента, то есть является смешанным договором. Если мы соглашаемся с тем, что все-таки он есть (и такая трактовка допустима, наверное, она может быть), то тогда это означает, что рекомендовать его надо по правилам закона об инвестиционных советниках. Но опять же это не означает, что его нельзя продавать. Да, продажи не должны быть опять же агрессивными, должны сопровождаться разъяснением определенных рисков и т.д. Это ровно так же, как при продаже других инструментов, прямо такая продажа цивилизованная, она не должна считаться рекомендацией.
Но есть право и на другую трактовку и есть представление о том, что ИСЖ - это все-таки договор страхования. Да, специфический, но он в себе не содержит производного финансового инструмента. И я даже понимаю, почему такую позицию, может быть, надо поддерживать. Потому что, хорошо, индивидуальное страхование жизни, давайте про него забудем, давайте вспомним про вклады со сложными процентами. Просто если мы договоримся про ИСЖ, и признаем, то тогда и вклады со сложными процентами это тоже то, что может рекомендоваться только через инвестиционного советника. Ну, то есть принятие этого решения, оно, к сожалению, распространится не только на ИСЖ, но и на целый ряд других инструментов, которые до сегодняшнего дня мы никак не могли отнести к рынку ценных бумаг и срочному рынку вот в том понимании, которое мы обсуждаем сейчас. И предсказать последствия такой трактовки достаточно тяжело.
Поэтому я бы все-таки, несмотря на то, что во мне борются два начала: первое - это юрист, и я где-то с Алексеем согласна, что есть производный финансовый инструмент в составе ИСЖ, но, с другой стороны, во мне сидит человек, который говорит, что распространение вот такой неоднозначной (даже при том, что я ее поддерживаю, она все равно неоднозначная) трактовки на ИСЖ, оно может привести к непредсказуемым последствиям и, может быть, стоит еще подумать над этим.
Алексей Тимофеев: - Я по-своему сейчас…
Ольга Шишлянникова: - Услышал…
Алексей Тимофеев: - Да, услышал. Я как юрист услышал, что основания для такого толкования есть. Я, например, этого толкования придерживаюсь, я думаю, что, ну меня какие-то практические соображения регулятивной политики, я могу от них абстрагироваться, я понимаю, чем продиктована осторожность, которую предложила Оля. Но как юрист я считаю, что это инструменты, которые включают в себя деривативы и, таким образом, деривативами являются. Ну, и в той части, в какой они являются страховым продуктом, они должны подчиняться правилам о страховании, в той части, в которой они являются деривативами, они должны подчиняться правилам о деривативах. И, стало быть, их предложение должно подчиняться либо правилам предложения финансовых продуктов общим, либо, если речь идет об инвестиционном консультировании, правилам оказания услуг по инвестиционному консультированию.
Есть еще одна очень важная тема, которую я хотел бы, чтобы мы затронули. Наверное, было оптимизмом думать, найдется время для третьей. А вторая тема - про инвестиционное профилирование.
Как формируется инвестиционный профиль? Так же, как в случае с доверительным управлением, стандарт об инвестиционном консультировании говорит о трех элементах инвестиционного профиля. О двух для квалифицированных инвесторов - это ожидаемая доходность и инвестиционный горизонт, и о трех для неквалифицированных инвесторов - ожидаемая доходность, толерантность к риску, допустимый риск (таким термином пользуется стандарт) и инвестиционный горизонт.
Есть очень интересный вопрос, который мы обсуждали, когда готовили стандарт. Он заключается в том, как относиться к готовности клиента принять больший риск, чем ему предлагает инвестиционный советник. И вот, как я, наверное, имею право сказать, мы с этим определились.
Мы в стандарте говорим о том, что допустимый риск для неквалифицированного инвестора определяется с учетом трех факторов - цели инвестирования, существенные материальные, гражданско-правовые обязательства в течение срока инвестиционного горизонта, опыт и знания клиента в сфере инвестиций. И так, с учетом этих обстоятельств, инвестиционный советник определяет толерантность к риску, допустимый для соответствующего клиента риск, и дает ему рекомендации.
Естественно, диалог, который заключается в том, что клиент недоумевает и говорит: «Я готов к большему». Можно ли предлагать клиенту более рискованные инструменты, чем те, которые соответствовали бы допустимому риску? Похоже, стандарт отвечает - нет - на этот вопрос. Я хочу, чтобы вы имели это в виду. Оля, прав ли я, нет ли?
Ольга Шишлянникова: - Вы знаете, Сергей Анатольевич Швецов очень любит приводить примеры, связанные с медициной, когда рассказывает про финансовый рынок…
Алексей Тимофеев: - С моргом.
Ольга Шишлянникова: - Да. Вот я тоже хочу привести пример, не столь страшный, чуть-чуть попроще. Представьте себе, вы приходите к врачу, врач смотрит на ваши анализы и говорит - вам нужно вот такое лекарство. А вы сидите и говорите: «Да нет, вы что, мне посильнее надо, мне вот такое надо». Ну вот, наверное, хоть это и утрировано, но очень похоже с тем, что советует инвестиционный советник. К нему как к профессионалу пришли, он выяснил те вопросы, про которые сказал Алексей: цели какие, выяснил, какие у него есть обязательства, которые надо учитывать для того, чтобы в целом оценить его толерантность к риску и возможность нести те или иные обязательства, знания его. Выяснил все и предлагает ему определенный риск-профиль, а клиент говорит: «Да нет, я больше хочу риска». Конечно, он больше хочет риска, потому что, чем больше риска, тем больше доходность. Но стоит ли в данном случае соглашаться?
Первый аспект. Сейчас, если мы не согласимся, он развернется и пойдет к другому. Да, риск такой есть. Но есть и другой риск, что когда вы ему предложите более агрессивный профиль и в ходе жизни той рекомендации, то есть имеется в виду, что он выполнил вашу рекомендацию и, не дай господи, риск реализовался и он потерял, и он не может исполнять те самые обязательства, про которые мы только что сейчас говорили, риск того, что он придет и скажет: «Слушай, ну ты чего мне насоветовал? Я теперь то не могу, это не могу». И опять же мне почему-то кажется, что, понимая, что на другой стороне профессиональный участник, понимая, что это более сильная сторона, более знающая сторона, суд скорее склонится к тому, что советник в данном случае не учел все интересы. А интерес не только в том, чтобы получить больший риск, про который говорит клиент, но и учесть все другие обстоятельства. Он же профессионал, поэтому ну да, вам надо выбрать между этими двумя рисками - либо вы потеряете этого клиента и он уйдет к другому, но, возможно, даже в этом случае вы получите какую-то дополнительную выгоду от того, что он даже расскажет на рынке, что этот несговорчивый инвестиционный советник, не хочет уступать в риске. Это, наоборот, иногда говорит о том, что да, несмотря ни на что, инвестсоветник готов стоять на своих предложениях, заботясь об интересах этого самого клиента.
Соответственно, вы можете либо отпустить его, либо взять на себя риск того, что если что-то пойдет не так, вы знаете сейчас спектакль «Шоу, которое пошло не так», и что к вам уже он придет не просто, когда он от вас просто ушел, вы ничего, кроме, наверное, дохода не потеряли, а когда к вам придет уже с претензиями, он, наверное, будет требовать возме…, не просто так поговорить захочется, ему захочется потребовать возмещения убытков. И это будет несоразмерная той плате за рекомендацию, скорее всего, несоразмерная сумма, и это значительно больший риск. Но это выбор каждого инвестиционного советника.
Да, мы считаем, что, наверное, все-таки в первую очередь инвестсоветник должен объективнее учитывать аспекты, а не желания клиента. Но мы, к сожалению, это на практике видим, я уверена, в этом зале нет таких инвестсоветников, но мы на практике-то видели, когда клиент говорит: «Да нет, я меньше риска хочу», а ему говорят: «Да нет, ты вот раз, и риска больше стало». Он говорит: «Я не готов ни копейки потерять», - а ему раз, и агрессивный профиль поставили. Это тоже надо учитывать.
Алексей Тимофеев: - Очень важный аспект. И это требование базового стандарта о том, что внутренний документ, определяющий профилирование, должен предполагать сбалансированный и, более того, мотивированный подходы к этому процессу.
Ольга Шишлянникова: - Да, он допускает возможность учета и в какой-то степени и мнения клиента, но всегда надо помнить о том, что клиент в этом случае должен подписать инвестпрофиль тот, который предложили. Но при этом все равно вы, для того чтобы нивелировать свои риски, снизить свои риски, связанные с тем, что поток к вам могут прийти с какими-то последующими претензиями, вы должны мотивированно обосновать, почему вы, учитывая те объективные обстоятельства, которые были получены при инвестпрофилировании, почему вы все-таки скорректировали профиль в ту или иную сторону, для того чтобы еще раз понять, есть ли у вас достаточные доказательства для возможных судов, почему было принято именно это решение. Пока это не очень жесткая формулировка в базовом стандарте, давайте посмотрим, как она будет работать.
Алексей Тимофеев: - Итак, стандарт занял более консервативную позицию. Когда мы это обсуждали, у нас был образ «давайте дедушке дадим рискнуть напоследок, а что, он прожил жизнь…» Стандарт говорит - нет - на этот вопрос.
Второй вопрос, на который я хотел обратить внимание, у нас тоже был образ, он назвался «Доктор Джекилл и мистер Хайд». То есть вы можете быть консервативным, можете быть агрессивным, в вас может уживаться несколько личностей. Стандарт предусматривает несколько инвестиционных профилей, но исключительно в связи с тем, что они соответствуют разным инвестиционным целям. Помните, я упоминал инвестиционную цель как один из факторов, которые принимаются во внимание при оценке толерантности к риску.
Итак, инвестиционная цель - это траты, на что вы хотите - на пенсию ли вы хотите или вы квартиру вы хотите купить. Это наиболее очевидные примеры инвестиционных целей, для чего вы инвестируете, под каждую из которых может быть сформирован свой инвестиционный профиль, соответственно, свой инвестиционный портфель.
Позиция достаточно консервативная. К сожалению… Тут, наверное, к сожалению, я-то как раз скорее за возможности всестороннего развития личности и согласился бы с разной степенью агрессивности, не связанной… Но стандарт с этим не согласился. Стандарт говорит о том, что только в случае разных инвестиционных целей инвестиционные профили могут отличаться, в остальных случаях нет.
Ольга Шишлянникова: - Мне кажется, все очень разумно. Все очень разумно, потому что если у вас есть инвестиционный профиль, есть какие-то ожидания риска, которые единые ожидания риска, то в рамках портфеля вы можете предложить ему и рискнуть, если он хочет. Но вы должны тогда сбалансировать такую рекомендацию какими-то консервативными инструментами, которые в конечном итоге тот риск, который вы предложите к клиенту, приведет именно к тому ожидаемому риску, который клиент готов нести. Ради бога, формируйте портфель как из рискованных инструментов, так и инструментов, которые хеджируют этот риск.
Ну да, возможна и другая история. Здесь мы согласились с рынком, что, возможно, некоторым клиентам либо, наоборот, советникам так удобнее.
Приходит клиент и говорит: «Вот у меня есть такая сумма, миллион, это сумма, которой я готов рискнуть и готов получить большую доходность, я готов инвестировать в течение года, и есть та неприкосновенная сумма в 10, 15, 5 млн, которую я собираю для того, чтобы оплатить за обучение ребенка или, не дай господи, на лечение, или хочу улучшить жилищные условия, и здесь я риск не готов принимать». Ну, соответственно, да, два инвестпрофиля и два портфеля: один, пожалуйста, агрессивный, со всем чем угодно - структурники без защиты капитала, производники… Пускай играет, пытается заработать на этом. И второй - с абсолютно консервативным портфелем, если не ОФЗ, то что-то близкое к этому. Мне кажется, что это дает возможность и участникам, и клиентам получить и в первом, и во втором варианте то, на что он рассчитывает.
Алексей Тимофеев: - Ну, мне кажется, что стандарт скорее консервативного подхода в этом придерживается. Вот этого более агрессивного портфеля он вам не позволит, если все остальные, кроме инвестиционной цели, обстоятельства, ваши обязательства долгосрочные существенные, ваше знание рынка, кроме инвестиционной цели…
Ольга Шишлянникова: - Я согласна с этим. Но это тогда опять к тому вопросу, от которого мы только что отошли, вопросу относительно того, может ли инвестпрофиль строиться не только на объективных каких-то признаках, но и на том, что хочет клиент. То есть если мы там согласились, что все-таки должен быть консервативный подход и что это в первую очередь объективный, и если субъективные отступления какие-то и будут, то они должны быть много раз просчитаны, то тогда и здесь при ответе на этот вопрос мы автоматически приходим к тому, что да, несмотря на то, что целеполагание разное, если он в долгах как в шелках, если у него из тех обязательств, про которые мы говорим, следует, что ему не хватает на жизнь и что если завтра он проиграет даже вот ту часть, то это может привести к катастрофическим последствиям, то да, я полагаю, что это консервативный должен быть подход и ему не должны предлагаться агрессивные инструменты, именно исходя из того, что вы заботитесь об этом клиенте.
Алексей Тимофеев: - Итак, стандарт принят Комитетом по базовым стандартам регулирования деятельности инвестиционных консультантов. Он предусматривает, что определение понятия «индивидуальная инвестиционная рекомендация» вступает в силу, теперь его предстоит принять Банку России. Когда это произойдет и он будет опубликован, та его часть, которая содержит определение понятия, в том числе определение понятия «индивидуальная инвестиционная рекомендация» для того, чтобы разграничить виды деятельности, похожие на инвестиционное консультирование, но инвестиционным консультированием не являющиеся, от инвестиционного консультирования, вступит в момент опубликования.
Все остальные его положения вступят в силу через шесть месяцев после этого. Стало быть, у индустрии будет шесть месяцев для приведения своей деятельности (подготовки скриптов, подготовки IT-решений, подготовки специалистов, их образования дополнительного) шесть месяцев.
Уважаемые коллеги, на этом время нашей сессии завершилось. Спасибо вам большое за ваше внимание, надеюсь, вам было интересно.
Спасибо большое, Оля, за участие.
20.11.2019