Владимир Твардовский
(Вестник НАУФОР №4-5 2020)

Где не хватает устойчивости и понятного ценообразования, там жадность уступает страху. Правит бал волатильность, на рынки приходят делеверидж и дерискинг. Разумеется, в условиях турбулентности рынки периодически могут резко расти, но в отсутствии достаточного количества свободных денежных средств они обречены на затяжное падение. Рассказывает Владимир Твардовский управляющий активами, основатель и CEO алгоритмической фирмы Investment and Financial Technologies, LLC.

РАЗЛОМЫ

Для того, чтобы обсуждать сегодняшнюю - кризисную - реальность, нам понадобится некоторый понятийный аппарат. Для начала следует перечислить пять основных правил, которым подчиняется любой экономический кризис как стихийный неуправляемый процесс.

1. Кризис обязательно случится. Просто потому что кризисы внутренне присущи экономике. Это достаточная причина для того, чтобы они происходили - и они таки происходят с завидной регулярностью раз в 8-12 лет.

2. Кризис выберет срок сам. Чем больше говорят о кризисе, чем конкретнее обсуждают реальные его причины и сроки - тем выше вероятность того, что кризиса в указанные сроки не случится. Кризисы, как правило, застают всех врасплох.

3. Неизвестны ни числа, ни сроки. Никто доподлинно не знает о том, что послужит спусковым крючком кризиса и когда он грянет. Механизмом спуска может быть все что угодно: от статьи в желтой прессе, разоблачающей бухгалтерские махинации очередной компании Enron, до "внезапной" девальвации национальной валюты страны, о которой прежде никому особо слышать-то не доводилось. Или как в текущем кризисе - от пандемии коронавируса.

4. Лавину сдвигает камешек. Событие-триггер в момент своего возникновения не кажется существенным, часто на него не обращают внимания вообще. Но оно всегда, как тот самый маленький камушек, способный сдвинуть лавину, выводит рынок и экономику из неустойчивого равновесия и обрушивает их. Маленькая «спусковая» причина кажется достаточной для катастрофы только потом. А иногда - даже потом не кажется.

5. Поздно пить боржом. Когда кризис реально приходит, сделать уже ничего нельзя. При этом 90% публики ЕЩЕ не осознает того, что кризис УЖЕ наступил. Оставшиеся 10% не верят глазам своим. Полное осознание приходит спустя несколько дней. Или даже несколько недель, если события развиваются очень неторопливо и мягко. Это идеальный вариант, когда на кризисе можно не только заработать, но и очень хорошо заработать.

Теперь посмотрим на текущий кризис с точки зрения этих правил. Он им всем совершенно точно удовлетворяет. Текущий кризис, как и положено хорошему, «правильному» кризису - застал врасплох всех. Как минимум, застал врасплох всех причастных - инвесторов и торговцев на финансовых рынках. Хотя за последние два года о неизбежности кризиса не говорил только ленивый и все его ждали. Ведь структурные диспропорции, видимые всем вменяемым экономистам и аналитикам, накапливались уже давно и рано или поздно должны были быть разрешены. Неожиданной стала причина, запустившая кризис - эпидемия коронавируса. И хотя информация об эпидемии в Ухане было хоть отбавляй с середины января, инвесторы не сумели вовремя ее оценить. Переоценка масштаба события и его возможных последствий произошла лишь с лагом в полтора месяца, только к концу февраля-началу марта. Сейчас же, фактически, многие видят причины кризиса именно в эпидемии, забывая корни и не замечая других причин.

Возможно, поэтому в аналитических материалах, посвященных ковидокризису, чисто медицинская проблематика очень тесно переплетается с экономической, финансовой, политической. И анализировать ситуацию имеет смысл в комплексе.

Анализируя текущую пандемию, можно заметить, что информация подается и новостными СМИ, и экспертными ресурсами примерно так, как подаются сводки с фронта. Каждый день, как и положено на войне, ситуация меняется. Причем не только по количеству пораженных и выздоровевших, но и по тому, что такое этот вирус, как с ним бороться, насколько он опасен, каким образом действует. Часто бывает так, что сегодняшняя информация противоречит той, которая казалась верной неделю или две тому назад и не факт, что останется верной через месяц. Именно поэтому по многим вопросам экспертное сообщество разделилось на антагонистические лагеря. Скажем сначала о них. На сегодняшний день я вижу следующие вопросы, послужившие точками «разломов» в экспертной среде.

1. Нет единой точки зрения на то, что такое SARS-CoV-2 (COVID-19). Часть медицинских светил, вирусологов, эпидемиологов и статистиков считают этот вирус лишь агрессивной и опасной разновидностью вируса гриппа, смертность от которого не так велика, как рисуют отчеты. Другая часть медицинского и научного сообщества склонна считать, что новый вирус страшнее холеры и чумы. Информации, невзирая на переполненные госпитали и больницы, все еще недостаточно для того, чтобы сделать однозначный выбор в пользу той или иной версии. Ученые медики интенсивно ищут ответ на этот вопрос в лабораториях и палатах интенсивной терапии. Но точно ответить на него можно будет лишь post factum, исследовав и установив механизмы поражения вирусом на клеточном и молекулярном уровне. А также с помощью масштабных исследований социума на антитела и более точной классификации причин смерти пациентов. Потому что здесь могут крыться как разные методики подсчета цифр, так и сознательное манипулирование ими.

2. Нет единой точки зрения на то, когда закончится пандемия и будут отменены меры карантинного характера: через несколько недель - или же эпидемия волнами несколько раз прокатится вокруг Земного шара и продлится еще год-другой? Никто пока этого доподлинно не знает. Потому все прогнозы, в том числе по экономическим последствиям и по влиянию на финансовые рынки - суть спекуляции и гадания на кофейной гуще.

3. Даже среди конспирологов отсутствует единая точка зрения на природу вируса: это объект естественного происхождения, пришедший к нам из дикой природы, или все же это искусственно созданное биологическое оружие? И если верно второе, то в каких лабораториях и какого государства велась запрещенная деятельность по его созданию? Кто дирижирует всем информационным шумом вокруг пандемии? Почему не слышно о других проблемах человечества? Где в конце концов, Грета Тунберг? Что вообще происходит?

3. Среди руководителей стран и правительств нет единой точки зрения на то, какая стратегия и тактика наиболее оптимальна: жесткий карантин, который растягивает пик заболевания и убивает экономику (а вместе с ней и источники существования многих людей), либо отсутствие ограничений на передвижение и работу для всех здоровых, за исключением групп риска? Дискуссии на это счет идут и в обществе, и среди экспертов, и среди политиков, и даже между представителями различных ветвей власти одного и того же государства.

4. Среди экономистов отсутствует единая точка зрения на то, что воспоследует за окончанием карантина и эпидемии: будет ли это стагфляция с безработицей, или гиперинфляция, или еще что-то? Поскольку четкого ответа на этот вопрос не существует, отсутствуют и рецепты действий для предотвращения наиболее гибельных сценариев и для наиболее мягкого выхода из кризиса. Сработают ли привычные монетарные схемы QE, станет ли «разбрасывание денег с вертолета» лекарством для кризиса или лишь сильным обезболивающим средством с ограниченным временем действия и эффектом плацебо - этого тоже пока никто не знает. Если не станет, то на повестку дня выйдет вопрос поиска той экономической теории и модели, на основе которой удастся сформулировать правильные рецепты преодоления последствий глобального кризиса и недопущения новых кризисов подобного рода в будущем. Потому как, фактически, современные либеральные и глобалистские теории (что праволиберальные отечественного разлива, что леволиберальные европейские) оказались не способны ни объяснить текущий кризис, ни предложить рецепты его преодоления.

5. Поскольку отсутствует консенсус в понимании будущего со стороны экономистов, то что уж говорить о простых биржевых торговцах, инвесторах и аналитиках? Среди них тоже нет единой точки зрения на то, какой кризис мы наблюдаем на рынке: кризис типа flash-crash (который подразумевает резкое движение вниз и не менее стремительный выход цен обратно наверх) - или затяжной кризис, по типу великой депрессии тридцатых годов прошлого века? Будет ли движение биржевых индексов V-образным, U-образным или, не дай Бог, динамика пойдет по L-типу. Ответ на этот вопрос, очевидно, зависит от того, в каком ключе будут разрешены предыдущие вопросы списка.

Перечисленные выше вопросы пока не имеют даже консенсусных ответов. Экспертные сообщества разделились, отвечая на них. А иметь правильные ответы на эти вопросы - очень важны не только для понимания того, куда катятся экономики, но и для проектирования своего собственного будущего.

Давайте теперь посмотрим на те вопросы, по которым есть хоть какой-то консенсус.

В первую очередь- это отношение к действиям властей. Здесь, как ни удивительно, мнения широкой публики и экспертов совпадают. Правительства многих стран, за редкими исключениями, показывают слабость, беспомощность и несостоятельность. Это не добавляет простым обывателям уверенности в завтрашнем дне. Причиной, возможно, послужила масштабная деградация элит за последние два десятилетия. Что в Европе, что за океаном, что у нас в России. Почему произошла такая деградация - вопрос отдельный, но скрывать интеллектуальную несостоятельность тех людей, которые управляют многими странами и территориями, становится все сложнее и сложнее.

Далее. Возможные последствия кризиса для малого и среднего бизнеса, для самозанятых и простых граждан. Здесь разночтений тоже мало и тревога простых людей за свое будущее находит подтверждение в суждениях и оценках многих экономистов. С большой вероятностью, если так пойдет дальше, то через несколько недель или месяцев мы будем иметь убитый спрос, благодаря ввергнутому в нищету населению, разорение большого числа предпринимателей и корпоративные дефолты средних и крупных корпораций. Перечисление тех, кто может потерять в кризис всё, может стать очень долгим. Пострадают все: и те, кто питается конечным спросом, то есть вся сфера услуг (рестораторы, отельеры, транспортные компании, индустрия развлечения, культуры и отдыха, туризм и так далее); и те, кто стоит в начале пищевой цепочки (добыча полезных ископаемых и переработка, строители, промышленное производство, страховой бизнес, банки, имеющие большие кредитные портфели низкого качества, держатели ипотечных закладных, корпоративного долга и так далее). Причины у всех общие, их три. Действует либо одна, либо другая, либо третья. 1) Нет спроса. Это погибель для многих бизнесов. 2) Нет производства (остановлено). Тоже для многих погибель. 3) Порвались экономические цепочки, а новые еще не сформированы.

Все сильно взаимосвязано и, в конечном счете, завязано на потребительский спрос, который в последние годы (если не десятилетия) питался исключительно за счет заемных средств. Пришла пора платить по долгам. Либо брать новые, еще бОльшие долги, чтобы отсрочить неминуемую расплату.

Среди стран наименее пострадавшими, на мой взгляд, будут КНР в Азии и ФРГ в Европе. Да, у каждой из этих стран есть свои проблемы, но есть и сильные стороны. Давайте для иллюстрации посмотрим на статистику заболевших и умерших из-за коронавируса. Германия явно выделяется среди остальных крупнейших развитых стран. Смертность составляет около 1,5-2,5%, в отличие от тех же США и Италии, где этот показатель находится на уровне 5-10%. Это ли не свидетельство эффективности государства, которое не только умеет производить нужные и качественные товары, но и справляться с новыми вызовами не хуже Китая. Если же принять во внимание известное трудолюбие и дисциплину немецкого народа, а также то, что Германия имеет относительно небольшой государственный долг по отношению к ВВП, то становится очевидно, что ей удастся выйти из текущего кризиса в наилучшей форме по сравнению с другими странами Евросоюза и Северной Америки. То же справедливо и для КНР, продемонстрировавшего мобилизационную мощь наполовину рыночной, наполовину социалистической экономики, высокую дисциплину, ответственность и самоотверженность граждан во время самой эпидемии. А также возможность стремительного восстановления после ее окончания. Даже если внешний спрос существенно сократит выпуск промышленной продукции, отправляемой на экспорт, то у китайцев, в отличие от тех же Штатов, есть место для маневра по повышению внутреннего спроса и роста благосостояния жителей Поднебесной.

У других игроков все будет гораздо хуже. Наиболее пострадавшими странами будут США и Италия. Италия первой сильно пострадала от эпидемии, что, в совокупности с высокой долговой нагрузкой, еще сыграет свою роль. Что касается США, то ее «страдания» будут обусловлены структурой национальной экономики (где доминирующий вес имеет сфера услуг, наиболее страдающая от пандемии), а также национальной системой здравоохранения (которая в целом слаба, несмотря на наличие сильной медицины и фармацевтики). Сильная фармацевтика, микробиология, производство медицинской техники и квалифицированные врачи обусловливают наличие в США сильной медицины. Но, к сожалению, эта медицина - не для всех. Что особенно важно с учетом того, что потерявшие работу люди мгновенно оказываются без средств к существованию и не могут платить за медицинскую страховку. Лечение в госпитале от коронавируса составляет от 40 до 74 тысяч долларов США, и это вне зависимости от результата лечения. В самом худшем случае, семья теряет родственника, и еще оказывается должна госпиталю круглую сумму за лечение уже умершего пациента. К сожалению, это порок современной системы здравоохранения США. Она не эгалитарна, не приспособлена для оказания помощи широким слоям населения, которые в массе своей не имеют страховки и средств для лечения, не приспособлена к кризисным явлениям эпидемического характера. Здравоохранение США в этих вопросах сильно уступает не только системе здравоохранения хоть той же Германии, где процент смертности существенно ниже, а даже здравоохранению Кубы.

Вторая причина слабости системы здравоохранения США, которая, кстати, характерна и для России, - это отсутствие достаточного количества коечного фонда и инфекционных отделений. В «мирное время» содержать незаполненные инфекционные больницы и достаточное количество дорогих инфекционных врачей слишком затратно, а капитал против лишних расходов. Соответственно, эти расходы должно брать на себя государство. Но государство устраняется от решения таких вопросов, отдавая все на решение «невидимой руке рынка». А частное здравоохранение брать эти расходы на себя не хочет, поскольку не лечит, а оказывает медицинские услуги. Причем оказывает эти услуги за деньги, перераспределяя денежные потоки между акционерами, менеджментом госпиталей и страховыми компаниями. Понятно, что при таких граничных условиях всё будет оптимизировано так, чтобы максимизировать текущую прибыль. Не в пользу пациентов. Результат, что называется, налицо. Вернемся, однако, от частного (здравоохранения) к общему, к экономике.

Потеря значительной части ВВП и погружение в организационный хаос - это не столь уж невероятный сценарий для мирового гегемона, который и так уже утратил значительную долю в мировом ВВП. Либералы и глобалисты не могут объяснить работающим американцам причину, по которой их семьи должны умирать с голоду только из-за того, что где-то во Вьетнаме рабочая сила стоит дешевле. И поэтому заказы и рабочие места должны быть где-то там, а не в Америке.

Трамп отлично понимает эту проблему и пытается сделать все для возвращения производства назад, в Америку.

Разрушив, сразу после вступления в должность, глобалистские проекты трансатлантического торгового партнерства и тихоокеанского торгового партнерства, выйдя из глобалистского же проекта Парижского соглашения о климате, Трамп не останавливается. Прямо сейчас он, воспользовавшись эпидемией, продолжает гнуть свою линию и громит другие глобалистские структуры, в частности, ВОЗ.

Все это ведет к регионализации мира, разрыву торгово-поставочных цепочек, хаосу и дезинтеграции.

Как следствие, произойдет обособление и закрывание национальных экономик, повышение таможенных барьеров, появление новых торговых ограничений. Как заявил недавно в интервью Foreign Policy нобелевский лауреат по экономике за 2001 год Джозеф Стиглиц: «Раньше экономисты насмехались над призывами к странам проводить политику продовольственной и энергетической безопасности. Они утверждали, что в глобализованном мире, где границы ничего не значат, мы всегда можем обратиться за помощью к другим странам, если у нас что-то случится. Но сейчас границы вдруг снова обрели былое значение, а страны цепко ухватились за свои запасы масок и медицинской техники, которых явно не хватает. Кризисная ситуация из-за коронавируса мощно и убедительно напомнила о том, что базовой политической и экономической единицей остается государство».

И далее: «В своем стремлении наладить эффективные цепочки поставок мы рыскали по миру в поисках самого дешевого производителя в каждом звене этих цепочек. Но мы поступали недальновидно, строя такую систему, которая явно неустойчива, недостаточно диверсифицирована и не защищена от сбоев в работе. Оперативная система производства и распределения с низким или нулевым уровнем запасов способна преодолевать мелкие проблемы, но мы сейчас видим, как эта система рушится из-за неожиданных потрясений». Понятно, что трансформация экономической модели, в которой мир пребывал последние 30 лет, ведет не только к разломам по линиям национальных границ, но и к перераспределению экономической мощи и возможностей. Процессы перемещения силы из Северной Америки в Азию будут сильно ускорены текущим кризисом. Это не может не вызывать новых противоречий, которые не смогут быть разрешены в рамках докризисного миропорядка и действующих экономических уложений.

Старый мировой порядок с глобальным распределением труда и капитала трещит по всем швам.

Осознание этих процессов, а также тех, которые еще только начнут разворачиваться в недалеком будущем после окончания карантинов, - все это не добавит финансовым рынкам устойчивости. А там, где не хватает устойчивости и понятного ценообразования, там жадность уступает страху. Волатильность правит бал, на рынки приходят делеверидж и дерискинг. Разумеется, в условиях турбулентности рынки периодически могут резко расти, но в отсутствии достаточного количества свободных денежных средств они обречены на затяжное падение. Рай для спекулянтов и арбитражеров, ад для маркетмейкеров и инвесторов.

Биржевой общественности необходимо осознать следующее: бычий рынок окончен - и это совершенно точно. Возможно, он прикрылся на год или два. Но также возможно, что на много лет.

Сломать этот сценарий может только масштабная денежная накачка властями США корпораций и конечных потребителей, когда будут выкуплены плохие долги и неизбежная инфляция, выплеснувшись на товарный рынок, дойдет в итоге и до фондового. Такой инфляционный рост активов возможен, но надо понимать, что это будет просто переоценка курсов акций на фоне увеличившегося агрегата M2. В докризисных долларах цены на активы не вырастут, так же, как не изменяются финансовые показатели компании от того, что ее акции претерпели сплит. Поговорим еще об этом чуть позже, а сейчас кинем взор на российские площадки.

Тут ничего нового. Частные инвесторы ведут себя ровно так же, как вели во время предыдущих кризисов, в 2008-м году и в 2014-15 годах. А именно, брокеры фиксируют значительный приток свежих клиентов. Приходят и старые инвесторы, ушедшие с рынка в предыдущие годы, идут и новые, которые брокерские счета прежде еще не открывали. Инвесторы несут свои кровные на покупку сильно подешевевших акций в надежде на сильный отскок и разворот.

Так, в марте, согласно данным Московской Биржи, физические лица купили акций российских компаний на 43,7 млрд рублей. Наибольший приток произошел на неделе со 2-го по 6-е марта и составил 30,4 млрд рублей. Это свидетельствует о неизменности человеческой природы.

Сейчас обороты на рынке велики и превосходят обычные докризисные в полтора раза, а в отдельные дни превосходили и в четыре раза. Это следствие торопливости и жадности новых инвесторов, а также страха и паники - старых. На картинке ниже представлена динамика общего объема торгов на рынке акций Московской Биржи за 13 месяцев, с марта 2019 по март 2020.

Видно, что обороты за март этого года выросли почти в два раза по сравнению с февралем, в четыре раза - по сравнению с мартом предыдущего года. И все это на фоне масштабных распродаж февраля и марта. Аналогичная ситуация с ростом объема торгов и всплеском волатильности наблюдается и на заокеанских площадках.

Повышенные обороты льются золотым дождем прибылей и комиссий в карманы дилеров и рыночных посредников - биржевых площадок и брокеров. Так продлится еще некоторое время, но так не будет вечно. Дождь постепенно прекратится вместе со снижением рынка и исчерпанием источника свежих денежных вливаний. И тогда сегодняшние ненормативные прибыли рыночных посредников могут обернуться голодным пайком.

Посмотрим на предполагаемый тайминг по известным результатам предыдущих кризисов. На картинке представлено относительное изменение индекса RTSI с максимумов 1998, 2008 и 2020 годов. По оси ординат отложены торговые дни.

Видно, что предыдущие кризисы приводили к снижению индекса на 90% и 80%. А движение вниз от максимума до минимума продолжалось от 110 до 190 торговых дней. Это примерно от 5 до 9 календарных месяцев. Текущий кризис (зеленая кривая RTSI-2020) длится совсем немного времени и нам есть куда падать.

Ситуация на рынках Северной Америки может развиваться по-другому. Здесь есть, как говорится, варианты. Если в первой, острой фазе кризиса с рынка ушли в основном инвесторы, торговавшие с большими плечами, то во второй фазе с рынка будут выходить институционалы: взаимные фонды (вкладчикам нужны будут средства), страховые компании (для страховых выплат нужны деньги) и так далее. Этот процесс не будет одномоментным, он также может быть растянут во времени на много месяцев, но прежде не исключена ситуация с тестированием годовых максимумов. Нас ждет интересное время высокой волатильности и передела собственности. Компании, обремененные высокой долговой нагрузкой и выпускавшие различные структурированные бонды с возможностью конвертации оных в акционерный капитал, будут мишенью для разных хантеров. Последние уже сейчас присматриваются к подешевевшим активам и готовятся делать ставки. Это еще скажется отрицательно на стоимости акционерного капитала и повлияет на широкий рынок. Разбалансировка цен, утрата ориентиров, высокая волатильность ведут к тому, что многие ценовые модели, использующиеся инвесторами сейчас, утратят адекватность и приведут к потере денег.

Наконец, здесь, в России, нас ждет третья фаза кризиса на финансовых рынках, в условиях низких оборотов и низких цен. Эта фаза будет связана с выходом тех новых инвесторов, кто входит в рынок сейчас и кто неправильно рассчитал силы или тайминг. Вот тогда, когда на рынке не останется ни покупателей, ни продавцов, инвесторам можно будет подумать о взятии долгосрочных длинных позиций. На месте долгосрочных инвесторов в российский рынок на я бы не стал ранее лета даже присматриваться к подешевевшим активам. Многие из них в будущем станут еще дешевле.

Что касается алгоритмических трейдеров, спекулянтов и арбитражеров, активных управляющих фондами, то их роль и доля в рыночном пироге увеличится. Это не может не радовать меня и моих коллег, занимающих проактивную позицию на рынке, ищущих локальные дисбалансы в своих арбитражных, квазинейтральных или даже краткосрочных направленных стратегиях.

Но даже если возникнет ясность относительно всех перечисленных выше вопросов, то она вряд ли снимет один большой метавопрос. Выше я уже отметил, что пандемия коронавируса - это всего лишь камешек, спровоцировавший обвал. В то время как сам обвал назревал долго. И причиной его стали внутренние противоречия современной экономической системы хозяйствования и мировой финансовой системы.

Весь финансовый сектор - это большая, красивая надстройка над реальным базисом - современной экономикой. Еще в январе и феврале казалось, что утеряна взаимосвязь между экономикой и финансовым сектором. А сейчас кажется, что утеряна не только связь, но и сам рынок как место определения справедливой стоимости активов и распределения рисков между участниками.

Куда в результате беспрецедентных антиэкономических мер карантинного свойства придут национальные экономики, каков будет рынок через 3-6 месяцев? Этого пока не может спрогнозировать никто. Беспрецедентная накачка экономик деньгами (что в US, что в EU), увеличение уровня государственного долга - это жизнь взаймы у будущего. Давайте глянем на баланс ФРС, который определяет объем активов, скупленных федеральным резервом.

Видно, что в марте и первой половине апреля ФРС затратила на скупку активов и «разбрасывание денег с вертолета» порядка 2-х триллионов долларов. Это, так на минуточку, примерно 9% от ВВП США. Мы и раньше видели скачки баланса. Самый существенный предыдущий скачок был с сентября по ноябрь 2008 года, когда с рынка было выкуплено плохих активов почти на 1 триллион 300 млрд долларов. А далее началась программа количественного смягчения QE, которая длилась вплоть до сентября 2014 года.

Нынешняя программа QE гораздо масштабнее, чем все предыдущие. Список плохих активов, которые скупает ФРС, пополнился корпоративными бондами, чего раньше не было. Даже, с подачи бывшей главы ФРС Джаннет Йеллен в Конгрессе уже пошли разговоры о возможной скупке акций. Более того, если раньше деньги шли только в финансовую систему и практически не доходили до реального сектора и конечных потребителей (выдавливание инфляции на рынок акций), то сейчас ситуация поменялась драматично. Сейчас деньги пошли не только в финансовую систему на скупку плохих долгов, но и непосредственно владельцам малого частного бизнеса, новым безработным, пострадавшим в результате карантинных мер, то есть, оставшимся конечным потребителям.

И это находит свое отражение в росте денежного агрегата M2.

Стремительный рост денежного предложения M2 в марте опережал темпы роста лучших времен в прошлом. И нет оснований предполагать, что в апреле ситуация изменится. Фактически деньги в экономике и на руках у населения сейчас растут со скоростью, превышающей 20% в год. Это очень много.

В такой ситуации искусственно разогнанной инфляции уже в мае американские рынки могут обновить свои максимумы. Однако, это будет рисованный, инфляционный рост, основанный на необеспеченной печати денег и искусственном удержании на плаву неэффективных собственников. То есть рынки окончательно утратят обратную связь с экономикой и финансовыми показателями компаний. Поддерживая, таким образом, платежеспособный спрос, США решают (конечно, за счет разгона инфляции) проблему быстрого перезапуска экономики. А заодно и обесценивают свои долги. B это может сработать, если, конечно, удастся избежать крайнего сценария - сваливания в гиперинфляцию. Однако, удастся ли при этом сохранить доллар в качестве резервной валюты? Это большой вопрос. Для этого, по крайней мере, нужно чтобы центробанки других стран, которые признают доллар США резервной валютой, также включили свои печатные станки на полную мощность.

Иначе выйдет неловко - резервная валюта будет обесцениваться гораздо быстрее, чем остальные региональные валюты.

Кроме того, в условиях инфляции невозможно удерживать околонулевые ставки по государственным обязательствам. То есть, придется решать вопрос со стоимостью обслуживания госдолга, который также будет расти при этом бешеными темпами. И это не возможность пропетлять между Сциллой и Харибдой, это решение типа «либо-либо». Задача кажется практически нерешаемой. Рано или поздно настанет пора платить по счетам. Проблема даже не столько в том, что долги в некоторых странах превышают 2-3 годовых ВВП, а в том, что финансовый капитал сейчас сосредоточен в основном в США и Европе. Так, например, доля финансового сектора в США занимает более 20% от ВВП, это почти в два раза больше, чем доля промышленности. Этот огромный финансовый капитал искусственно оторван от промышленного капитала, сосредоточенного в основном в КНР, некоторых других странах Азии. Это противоречит здравому смыслу и противоречие не может быть решено в рамках текущей экономической системы мироустройства. Похоже на то, что возможности обеспечивать доминирование «золотого миллиарда» над остальным миром исчерпаны.

Для возвращения статус кво субъектам экономики стран «золотого миллиарда» придется вернуться к честному зарабатыванию денег. А это - новые конфликты, торговые войны, барьеры, разрывы старых и написание новых торговых соглашений. Иначе встать ребром может вопрос не просто смены доминирующей в современном мире экономической парадигмы и идеологии неолиберализма, приведшей мир к гигантским диспропорциям и противоречиям. Но куда более масштабный вопрос о смене экономической формации. Единственное, в чем можно не сомневаться, так это в том, что скучно нам в 2020-м году не будет.