ИНТЕРВЬЮ: Евгений Коган
(Вестник НАУФОР №3 2021)

Евгений Коган, профессор ВШЭ, автор и ведущий проекта BitKogan, профессиональный инвестконсультант, рассказывает Ирине Слюсаревой о том, какими могут быть этапы строительства российского рынка инвестиционного консультирования и откуда на нем возьмутся академики.

Консультировать должен человек, который хоть раз в жизни сильно обжегся и глубоко осознал, что все может пойти совсем не так

ДЕЛАЙ, КАК Я

- Евгений, как вы оцениваете состояние российского рынка инвестиционного консультирования и его перспективы?

- Оцениваю как состояние ребенка, который, по сути, делает первые шаги. Ничего нового мы не изобретаем: есть мировой опыт, мы ему следуем, идем по общеизвестному пути. Во всем мире признано, что консультировать людей в области инвестиций может только профессионально обученный специально человек, имеющий опыт, знания, глубокое понимание рисков. В идеале - который хоть раз в жизни сильно обжегся и глубоко осознал, что все может пойти совсем не так. Обучить теории можно любого, но пока новичок не осознал все риски, всю глубину возможного падения… В общем, спасибо, что НАУФОР начала создавать эту индустрию. Многое еще предстоит сделать: причем ужесточать регулирование для этого не обязательно, но некоторые вещи нужно форматировать. Есть, конечно, мировой опыт, но он разный. Есть места, в которых регуляторные гайки закрутили так сильно, что это бьет и по рынку, и по людям, выталкивает игроков в теневой сегмент. Форматирование - дело непростое. Перекрутишь - будет уход в серую зону, не докрутишь - тоже плохо.

Я получил сертификат старшего советника по инвестициям еще в 1992 году в западном банке и был таковым до 1996 года, пока не уехал в Россию. (Уехал потому, что тут начинало становиться очень интересно). Хорошо помню, что, будучи советником, не был обязан постоянно писать кучи бумаг. Разговор консультанта с клиентом записывался - и все. Никаких протоколов и тому подобного. Но при этом клиент работает исключительно с советником по инвестициям, лицензированным. Советник ничего не оформляет, просто дает клиенту устные рекомендации, а разговор записывается. В итоге все общение сводится к 15-20 минутам. Когда я теперь прихожу в этот банк уже в качестве клиента, то эдвайзер у меня не спрашивает, почему я хочу купить именно эти бумаги, он смотрит только, есть ли нужные бумаги в наличии. Но если придет, условно, бабушка, то ее спрашивают о целях инвестирования, конечно.

Впрочем, бабушки тоже разные. Если бабушка прочитает сотрудникам банка лекцию по индустриальной политике той страны, акции которой она покупает, то ей продадут, конечно. А если бабушка скажет, что сосед посоветовал, то нет.

В общем, много чего еще надо сделать. Но я благодарен, что ЦБ и НАУФОР начали форматировать индустрию. Потому что это правильно.

- Если советник только советует, то кто делает экзекьюшн?

- Все очень просто. На Западе советник по инвестициям, вначале разобравшись, что из себя представляет его клиент и каковы его цели инвестирования, может нажать на кнопочки и лично сделать экзекьюшн. Он вправе сам исполнять сделку.

- В российском законодательном поле это было бы доверительным управлением?

- Нет, клиент же сам принял решение. Доверительным управлением в западных структурах занимается либо УК, либо специальный отдел в банке или инвестиционной компании (его часто называют отделом PRIIP, Packaged Retail Investment and Insurance-based Products). Но эти структуры отделены от инвестсоветника китайскими стенами. Управляющий не знает, кто его клиент (может догадываться, но не более), а консультант как раз хорошо понимает, кто его клиент и каковы его истинные проблемы.

Что же касается исполнения сделки. Я не вижу ничего драматичного в том, что после того, как консультант порекомендует клиенту конкретные бумаги и получит его согласие, он же, консультант, будет покупать. Почему нет, если клиент сам принял решение, это зафиксировано и так далее. А доверительным управлением уже другие люди должны заниматься. И важно, чтобы в ДУ клиент был отделен от управляющего. Лучше всего - фонды. Управляющий не знает своих клиентов, а просто управляет деньгами, качественно или нет.

- Есть ли в западной практике какие-то вещи, которые очень нужно внедрить у нас?

- Первая такая вещь - снижение уровня бумаготворчества. Я бы считал достаточным просто консультировать под запись и хранить запись лет пять, избавясь ото всех бумажек. Во-вторых, я бы развел индивидуальных инвестсоветников и инвестиционные институты, оставил бы только независимых советников. Как только советник становится членом организации, у него появляется конфликт интересов. Инвестсоветник, работающий в Сбербанке, все равно становится продавцом продуктов Сбербанка. Но инвестсоветник должен быть независимым. Конечно, будет коррупция, как есть она у врачей, тут ничего не сделаешь. Но это не очень опасно, если все инвестсоветники независимы.

Что еще. На мой взгляд, в России статус инвестсоветника несколько недооценен. Ведь кто такой инвестсоветник? Это тот человек, который прошел действительно серьезный экзамен, который далее отработал в индустрии минимум лет десять, который имеет надежные рекомендации - от других инвестсоветников, в частности.

Вот лично я как стал инвестсоветником? Это было много лет назад и в другой стране, но не суть. У меня было высшее финансовое образование. Я устроился в банк на достаточно черновую работу - меня усадили помогать инвестсоветнику, и затем два года я работал под его руководством. Мне повезло: он был лентяем и позволял мне делать всю его работу, давал хорошие советы.

А рядом работали и другие хорошие люди. Был такой Михайлович, старый румынский или польский еврей. Он говорил мне: куда ты спешишь? Зачем ты хочешь, чтобы клиент больше заработал? Надо, чтобы он не заработал больше, а меньше потерял. Если клиент больше заработает, то тебе спасибо не скажет. А вот если он потеряет, то сразу прибежит с претензиями. Потом советник, которому я помогал, рекомендовал меня на специальные годовые курсы. Я по-прежнему работал в банке и раз в неделю ходил на специальные курсы на целый день. Это было очень серьезное, глубокое и практическое образование. Вели занятия люди с большим опытом практической работы, учили всем нюансам. Потом я стал советником, а уж затем за хорошую работу меня повысили до старшего советника. То есть, я стал советником благодаря рекомендациям, опыту работы и опыту взаимодействия с профессионалами.

Считаю, что инвестиционному советнику необходим большой опыт практической работы в отрасли. Человек должен увидеть разные ситуации, пройти через кризисы, через бычий рынок, медвежий рынок, увидеть, как во всех этих ситуациях ведут себя клиенты. Второй этап - экзамен. Это должен быть действительно серьезный, глубокий экзамен. Не на уровне сертификации CFA, конечно, но ориентированный на глубокое понимание рынка, продуктов.

Еще важный момент - советников не должно быть много. Ведь очевидно, что серьезный экзамен пройдут не все.

- Разве массовый инвестор не должен иметь возможность доступа к советнику?

- Ну вот есть аудиторы. Их немного.

- Но услуги крутых аудиторов могут себе позволить далеко не все.

- Да, поэтому имеет смысл сделать градацию советников. Ввести статусы младших инвестсоветников, старших советников. С разными правами. Младший инвестсоветник не должен иметь права предлагать сложные продукты: только гособлигации, облигации хороших корпораций, в крайнем случае какие-нибудь не слишком волатильные акции на 10% портфеля. А вот старший инвестсоветник должен соображать во всем. Младших советников пусть будет много, но у них должны быть ограничения.

Уверен, что примерно к такой модели мы в результате придем.

Есть же такое звание - народный артист России. Почему не может быть звания народного консультанта? Или профессора в области инвестиций? Я шучу, конечно, но на самом деле нет.

- То есть в системе должен существовать не только материальный стимул, но еще и фактор престижа?

- Но ведь звание профессора - это и материальный стимул, и престиж одновременно. Если человек хочет инвестировать суммы, исчисляемые в миллионах долларов, он пойдет не к мальчику, а к профессору инвестиций. И вознаграждение будет высоким по факту инвестирования значительных сумм.

Итак, суммируем. Чтобы получить профессию инвестиционного консультанта, надо: во-первых, иметь многолетний опыт практической работы; во-вторых, иметь рекомендации авторитетных профессионалов; в-третьих, сдать экзамен.

Немного о рекомендациях. Статус академика, как мы знаем, очень и очень престижен. Путь к его получению лежит через голосование. Академик пожизненно избирается на общем собрании соответствующей академии, как правило, из числа её членов-корреспондентов, при этом право голоса имеют только академики. Только академики, подчеркну. Такая процедура вполне проста и очень надежна. Правильность выбора гарантирована, ведь это меритократическая процедура. Поскольку круг этих людей узок (по понятным причинам), то консолидированные решения, принимаемые ими совместно, для каждого из них прозрачны и понятны. Наиболее достойные члены профессионального сообщества знают, кого хотят видеть равным себе. Понимают степень его профессионализма, знают его путь в профессии.

На фондовом рынке тоже не так уж много «академиков», и все они друг друга хорошо знают. Тут есть настоящие авторитеты. Я мог бы тут назвать ряд очевидных имен: это настоящие академики, просто не формализованные. Однако все профсообщество признает их неформальный статус.

Новый человек, стремящийся войти в это сообщество, должен идти понятным путем - в той или иной форме пройти процедуру признания, баллотирования со стороны этого сообщества (формального или нет, неважно).

Создать в индустрии инвестиционного консалтинга иерархию, создать и формализовать элиту профессии - очень важно для перспектив этой профессии и этой индустрии. Начать эту работу могла бы НАУФОР, понятно почему. Алексей Тимофеев обладает моральным авторитетом, он знает на рынке всех - и все знают его.

- Но такая процедура должна быть коллегиальной.

- Согласен. Это можно обсуждать. Просто надо начать такое обсуждение. Рынку оно пойдет на пользу.

Иерархия - это и конкуренция, в том числе. Ну и благотворительностью иерархическая структура может заниматься. Не на всем надо зарабатывать деньги.

Может ли инвестиционный консультант совмещать консультирование с другими функциями?

Считаю, что совмещать - неправильно. Совмещать инвестиционное консультирование можно только с образовательной деятельностью, это нормально. Можно преподавать, проводить вебинары и так далее. Можно заниматься работой в сегменте M&A, поскольку она не требует лицензирования. А вот брокерской или депозитарной деятельностью инвестконсультант заниматься не должен.

- А что скажете насчет автоследования? Может ли консультант подписывать клиента на такого рода сервисы?

- С сервисами автоследования не работаю, поэтому просто не имею позиции по этому вопросу. Может, да. Но скорее, нет. Формально это все-таки доверительное управление, здесь, думаю, возможен конфликт интересов. Но не берусь утверждать однозначно.

- Мешает ли вашей работе существование теневого рынка?

- Он вредит всему рынку. И не замечать этого нельзя.

Теневой рынок - зона полнейшей безответственности. Люди консультируют анонимно, дают совершенно бредовые советы. (Уж не говорю об откровенных мошенниках, вреда от них тоже много, но по крайней мере, мотивация жулика предельно понятна и ответственность за нее - тоже).

Есть такая вещь - дисклеймер. Пишут их грамотные юристы, но содержание обычно далеко от жизни.

Вот вы хоть раз в жизни читали хоть один дисклеймер?

- Ну в совсем нестандартных ситуациях все-таки надо, наверное, пробежать договор глазами. А в ситуациях типовых все понятно же: контрагент хочет сгрузить ответственность с себя (желательно всю) и переложить ее на меня (желательно всю). В 99,9% ситуаций сделать с этим что-либо невозможно.

- Согласен. Но правильный дисклеймер все же может существовать. Скажем, человек приходит к инвестконсультанту. И тот ему сразу же говорит: друг мой, фондовый рынок - не благотворительная организация. Просто совсем не. Люди здесь теряют деньги, причем любые. Ты готов потерять свои деньги? Вот это правильный дисклеймер.

На теневом рынке клиенту, как правило, обещают золотые горы. А про риски не рассказывают. Но людям обязательно надо рассказывать про риски. Про плюшки они знают сами и очень хотят их получить; тогда как знания о рисках игнорируют. Когда человек приходит к консультанту, чтобы обсудить, не поучаствовать ли в IPO одной очень хорошей компании, консультант обязан ему сказать, что да: IPO очень хорошее. Но есть риски. Хочешь купить акции очень быстро растущей компании - отлично; но есть риски. И так далее.

Это правильный формат. Он же единственный. Но на теневом рынке он отнюдь не преобладает. Это реально опасно для рынка легального. Потому что лживые обещания гарантированной доходности всегда более привлекательны, чем честный разговор о рисках. Или даже они могут быть не лживыми, а просто неверными и безответственными: по причине недостатка у левого консультанта опыта, образования. Но при этом убивается имидж легального рынка.

- Что же делать с «серым» рынком инвестконсультирования?

- Вмешательство силовых органов здесь ничему не поможет. Есть только один вариант действий. Надо создавать, пестовать и делать публичными настоящих инвестконсультантов. Чтобы все знали, что такие - настоящие - существуют. И что список таких профессионалов можно изучить, к примеру, на сайте НАУФОР. И обращаться следует только к тем советникам, которые в этом списке значатся.

А тех, которые настоящие, всячески пропагандировать и промоутировать по любым каналам. Телеграмм-каналы, социальные сети - все пути хороши.

Можно сделать обязательной процедуру аккредитации.

Сейчас существует огромный спрос на образовательные программы в области инвестиций. Это реально хороший и растущий бизнес сейчас. Но не создано никаких механизмов для определения качества таких программ, для их правильной идентификации. И дело опять не только в качестве, но еще и в методе. Человек, скажем, читает курс по техническому анализу фондового рынка: это почтенный метод, он имеет право на существование; да и рассказывает о нем вполне компетентный человек. Называет он свой курс - «Основы инвестированию». Вот тут уже стоп. Нельзя называть такой курс основами инвестирования, потому что это курс по теханализу. В теханализе нет ничего плохого, но называть его курсом инвестирования - обман. Ну и так далее. Таких примеров можно привести бесконечное количество.

В общем мораль проста: весь этот рыночный сегмент должен быть отформатирован.

- Как вам видится правильное оформление фидуциарной ответственности инвестконсультанта?

- Это очень сложный вопрос. Во-первых, в стране нет судей подобающей квалификации. Во-вторых, не сформулированы сами критерии. Скажем, сегодня глобальные рынки перегреты, но конкретно российский фондовый рынок перегрет не очень сильно. Он скорее дешев. И вот инвестсоветник советует своему клиенту покупать дешевые бумаги российских голубых фишек: Газпром, НорНикель и так далее. Клиент покупает, а через сутки на руднике компании «Норильский никель» происходит авария, котировки бумаг летят вниз. Клиент, разумеется, теряет приличные деньги, но кто персонально виноват в этом? Кто должен нести ту самую фидуциарную ответственность?

А вот другой пример. Недавно акции российской алкогольной компании «Белуга» сначала взлетели почти на 200% за несколько дней - а затем рухнули на 64%. 17 февраля объем торгов по бумагам «Белуги» превысил 1 млрд рублей - как тебе такое, Илон Маск? Они обогнали акции АФК «Система», ММК, «Северстали», еще несколько голубых фишек. При этом в прошлом году их средний дневной торговый оборот составил чуть более 4 млн рублей. 15 февраля акция «Белуги» стоила 2200 рублей, через четыре дня пробила отметку в 6400, а потом опустилась до 2469.

То есть, бумагу разгоняли, и наивные люди бежали ее покупать. Если в момент разгона какой-то инвестсоветник посоветовал клиенту ее покупать, то тут все однозначно - его надо гнать из профессии.

Фидуциарная ответственность - важная вещь, она нужна. Люди должны понимать, что за определенные поступки следует нести ответственность, притом совершенно не моральную. За базар, уж простите, отвечать надо. Но сама ситуация может быть очень разной. Как-то так.

Поэтому вводить фидуциарную ответственность надо. Но для начала надо разобраться с дефинициями.