Сергей Бережной (Вестник НАУФОР №9 2011)

Сергей Бережной председатель Совета директоров ЗАО "Компьютершер Регистратор"

НАЙТИ ГРАМОТНЫЙ БАЛАНС. Интервью.

Председатель Совета директоров ЗАО "Компьютершер Регистратор" Сергей Бережной рассказывает главному редактору журнала "Вестник НАУФОР" Ирине Слюсаревой о тонких различиях в правилах SEC, регулирующих деятельность фондов на российском рынке, и о том, почему регистраторская компания похожа на БТИ.

- Сергей Иванович, с чего начинался российский бизнес компании?

- Группа Computershare - международный регистратор, который начинал свою деятельность в 70-е годы в Австралии как небольшая компания, разрабатывающая программное обеспечение для инфраструктуры рынка ценных бумаг. Лет через десять компания настолько выросла, что решила перейти из сектора IT-технологий в ценнобумажный бизнес - начала развивать регистраторскую деятельность, вышла на Австралийскую биржу.

В начале 2000-х годов группа Computershare начала активную экспансию в другие регионы - в Европу, Соединенные Штаты, Азию, затем в Россию. На сегодняшний день Computershare - компания с капитализацией порядка 4 млрд австралийских долларов, присутствующая в 24 странах мира, насчитывает свыше 10 тысяч сотрудников и предоставляет не только регистраторские услуги, но и большой перечень дополнительных услуг, не связанных с деятельностью по ведению реестра.

Кроме того, группа предлагает различные глобальные решения для рынка ценных бумаг. Структура компании представлена несколькими хабами - австралийским, который покрывает также Азию, лондонским, который покрывает Центральную и Восточную Европу, а также Африку (есть офис в Южной Африке), и американским. Компания присутствует на всех торговых площадках и поэтому может быстро и эффективно переводить акции с Гонконгской биржи на Лондонскую, Нью-Йоркскую в течение одного рабочего дня. Подобные опции реализуются благодаря широким технологическим возможностям Computershare, так как, начав развиваться как IT-компания, она всегда ставила во главу угла технологии.

Как я уже сказал, в начале 2000-х годов компания начала активно смотреть на другие рынки. В частности, в 2003 году заинтересовалась Россией. Тогда был куплен 30%-ный пакет акций Национальной регистрационной компании (НРК). Эти инвестиции явились своего рода пробным шаром, который дал возможность посмотреть, насколько правильным было бы усилить присутствие на этом рынке. Опыт получился положительным, и впоследствии доля Computershare в НРК была доведена до 80%.

В 2007 году было приобретено 40% компании "Регистратор НИКойл", а в 2010 году Computershare завершил консолидацию своего пакета, выкупив оставшиеся 60%.

Таким образом, на сегодняшний день операционный бизнес Computershare в России представлен двумя регистраторами. Это ЗАО "Компьютершер Регистратор" (ранее Национальная регистрационная компания), где доля Computershare составляет 80%, и компания ОАО "Регистратор НИКойл" (где у нас 100%). Сейчас мы рассматриваем вопросы, связанные с консолидацией этих бизнесов, поскольку нет большого экономического смысла держать две операционные компании. Они будут консолидированы под брендом Computershare, и, возможно, процент участия в ЗАО "Компьютершер Регистратор" будет доведен до 100%.

- Это будет полностью дочка глобальной группы Computershare? И вы не хотите никакой публичности?

- На сегодняшний день мы не рассматриваем вопрос о том, чтобы создать в России публичную компанию. Материнская австралийская компания является публичной, а российская "дочка" будет, очевидно, консолидирована на основе ЗАО "Компьютершер Регистратор". Это связано не с Россией, а, скорее, со стратегией группы Computershare - все компании, которые приобретаются в других странах, непубличны.

Материнская австралийская компания имеет листинг соответственно на Австралийской и Новозеландской биржах.

- Итак, глобальная компания пришла в Россию, сочла, что ей здесь интересно и стала достаточно активно наращивать бизнес. А вы вошли в этот процесс с самого начала?

- Я лично вошел в этот процесс два года назад. 2009 год был достаточно принципиальным для ведения нашего российского бизнеса. Компания приняла решение о том, что будет расширять бизнес в России, что доведет владение компанией ОАО "Регистратор НИКойл" до 100% и начнет предлагать всю линейку продуктов, имеющихся в глобальном Computershare. Произошла смена менеджмента (в частности, пригласили на работу меня). Была создана своего рода управляющая структура - компания "Computershare Россия", которая координирует работу других операционных бизнесов в России.

- Как вы оцениваете российский рынок? Кто здесь является вашим конкурентом? Какова ваша доля? Какие цели вы ставите?

- Если говорить о сугубо регистраторском бизнесе (и тех продуктах, которые мы предлагаем или собираемся предлагать), то, наверное, на сегодняшний день мы являемся одним из самых крупных игроков на этом рынке. Если речь идет о консолидированной позиции "Computershare Россия", то в прошлом году в результате определенных сейлз-инициатив нам удалось нарастить клиентскую базу. На сегодняшний день по всем параметрам мы входим в тройку ведущих игроков на этом рынке.

Нашими ближайшими конкурентами мы считаем три независимые компании, их имена всем известны. Наверное, нужно также упомянуть, что некоторые компании с государственным участием сейчас по многим параметрам не являются ведущими игроками, но можно предполагать, что их роль будет усилена ввиду постоянно увеличивающегося государственного влияния не только на регистраторский сегмент, но в целом на экономику.

- То есть вы хотите составить конкуренцию государственным структурам, потому что это правильно?

- Я бы, наверно, не так поставил вопрос. Мы не пытаемся составить сильную конкуренцию государственным компаниям или компаниям, обслуживающим государственные интересы. На рынке есть разные ниши. И независимо от того, какова роль государства в целом, всегда будет такая ниша, где государственные компании доминируют. С другой стороны, даже при сильном государственном участии будет существовать ниша не зависимых от государства компаний. Не только у нас, но у кого бы то ни было не получится конкурировать с государством. Наша тактика состоит, скорее, именно в нахождении ниши и клиентов, которые заинтересованы в наших услугах. На сегодняшний день у нас есть ряд компаний-клиентов, в которых доля государства существенна. И я предполагаю, что при любом развитии событий останутся государственные предприятия, которые будут заинтересованы в обслуживании у независимых регистраторов.

- По стоимости финансовых ресурсов с государством вообще невозможно конкурировать, потому что у коммерческой организации ресурс конечен, а у государства непонятна ни длина, ни стоимость ресурса, и можно считать, что этот ресурс до определенного порога неисчерпаем. Можно ли считать, что технологическая компонента для вас является намного более важным конкурентным преимуществом, чем финансовая?

- С точки зрения развития наших продуктов технологичную компоненту мы ставим во главу нашей деятельности, будучи с самого начала ИТ-компанией, завоевавшей топовые места в мире. В Америке, Австралии мы занимаем первые места на рынках. Все это получается, скорее, благодаря технологичности наших услуг, нежели финансовой стороне. Но демпингом мы не занимаемся, мы же коммерческая компания. То есть - да! - мы пытаемся завоевать место на рынке, но, скорее, за счет технологичности наших услуг.

- Как вы оцениваете уровень развития технологий на российском регистраторском рынке?

- Начну с вопроса о том, как технологичность и регистраторская деятельность совместимы на рынке. Я пришел сюда из банковского бизнеса, где занимался депозитарно-кастодиальной расчетной деятельностью и управлением денежных средств. Это технологичная деятельность, где существует электронный документооборот и тому подобные вещи. Когда с этих позиций смотришь на регистраторский сегмент, то он кажется каменным веком: курьеры с бумагами, бумажные рассылки акционерам, необходимость личного присутствия и т.д.

Отсутствие технологичности в регистраторском сегменте - это данность. ЦМД был намного более технологичен, чем многие иностранные кастодианы, присутствующие на рынке. Но даже это не помогало ни ЦМД, ни всем другим регистраторам внедрять новые разработки, существующие в России или в других странах. Мы до сих пор живем по правилам, созданным пресловутым Положением о регистраторской деятельности, которое написано в девяносто лохматом году. Эти правила писались тогда, когда еще не у всех был Интернет, писались с точки зрения документарного рынка и того, что регистратор - последняя крепость, защищающая права акционеров.

Мы до сих пор живем по правилам, которые не предусматривают электронного документооборота в полном объеме Когда заходит речь о регистраторской деятельности, я во многом сравниваю регистратор с БТИ. БТИ - это, по сути дела, регистратор недвижимости. Его можно, конечно, сделать высокотехнологичным, но лишь до определенной степени, потому что все равно какое-то количество документов в БТИ всегда нужно будет приносить. То же самое мы. Есть реалии, которые не позволяют нам полностью перейти на электронный документооборот, но и регистраторы, и эмитенты в таком переходе крайне заинтересованы.

Я бы сказал, что усилению технологичности в определенной степени мешает законодательная база. Мы активно работаем с регуляторами, с ПАРТАД над тем, чтобы поменять законодательство и разрешить нам стать технологичными. Технологически мы можем удаленно провести собрание акционеров или принимать все заявки на перерегистрацию по электронной почте, но законодательно это запрещено.

Существуют четкие, жесткие законодательные предписания, регулирующие нашу деятельность.

- Вам нужны серьезные поправки в законодательство, которые давали бы возможность вводить электронные технологии. А битвы вокруг центрального депозитария, которые сейчас идут в полный рост, вас меньше волнуют?

- Переходя к теме центрального депозитария, я бы сказал, что вопросы технологичности напрямую с ними не связаны. Я бы все-таки считал, что это два разных блока вопросов.

Но вопрос центродепа нас интересует очень сильно, потому что он, скорее всего, изменит расстановку сил на рынке ценных бумаг. Сейчас происходит борьба двух тенденций.

С одной стороны, есть попытка построить в России модель центрального депозитария, которая приближена к континентальной Европе, модель, которую продвигают кастодианы и брокеры (так называемая "модель Clearstream"). Эта модель предполагает наличие центрального депозитария, отсутствие регистраторов и ведение всех реестров центральным депозитарием.

С другой стороны, есть группа регистраторов, эмитентов и других участников рынка, которая считает, что возможна реализация англосаксонской модели учетно-расчетной системы, и что такая модель была бы более применима в России, потому что исторически у нас сложилась ситуация, когда есть и регистраторы, и кастодианы, и брокеры. Поэтому решение вытащить шашку и всех регистраторов порубить в капусту может повлечь за собой серьезные последствия. На сегодняшний день большинство торгуемых бумаг уже находится в номинальном держании, они уже в депозитарии. Поэтому внедрение континентальной модели, не предполагающее регистраторской деятельности, не улучшит и не ухудшит процесс торговли бумагами и эффективность расчетов по ним. Бумаги уже торгуются через НРД и ДКК на биржах. Регистраторы же по большей части обслуживают "бабушек и дедушек", которых у нас очень много. И сложно предположить, что центральный депозитарий сможет обслуживать таких граждан в принципе. То же самое касается корпоративных действий. Будет ли центродеп заточен на то, чтобы проводить корпоративные действия для всех клиентов, которых переведут туда регистраторы? Поэтому, с нашей точки зрения, эволюционное развитие, которое предполагает внедрение модели, похожей на Британию, Америку, Австралию, наверное, было бы более полезным и эффективным для российского рынка. Это не привело бы к революционным преобразованиям и коллапсу на рынке и позволило бы после внедрения центрального депозитария более эффективно организовать инфраструктуру.

Когда мы говорим о центродепе, то часто забываем о том, что нам нужно не здание, на котором будет висеть табличка "Центральный депозитарий", а нужны быстрые, эффективные и безрисковые расчеты. Получить такие расчеты можно будет только в том случае, если у центрального депозитария будет необходимый для этого правильный функционал.

Что именно будет делать центральный депозитарий, какой у него будет функционал, как он скажется на остальных участниках инфраструктуры?

Сегодня закон прописывает эти моменты очень общо. Я бы даже сказал, что он их не прописывает вообще. С нашей точки зрения, критичным является не разговор о необходимости центрального депозитария. Центральный депозитарий необходим, тут нет предмета для спора, и все понимают, что рано или поздно он будет создан. Сконцентрироваться следует на том, каков будет функционал центрального депозитария, каким образом посттрейдинговая деятельность будет разделена между оставшимися участниками и как будут распределены риски между всеми участниками инфраструктуры, после того как будет принят закон о центральном депозитарии Новая инфраструктура не должна привести к коллапсу на рынке. Все, что связано с центральным депозитарием, для нас очень важно. Мы стараемся принимать участие во всех рабочих группах и высказывать свою точку зрению по этому вопросу.

- Кто ваши нынешние клиенты? Вы хотели бы достаточно агрессивно расти или вам уже хорошо на занятых позициях?

- На сегодня у нас сложилась достаточно сбалансированная клиентская база. Я хочу отметить это как положительную черту и признак успеха, которого нам удалось добиться за предыдущие годы. У нас есть большое количество крупных клиентов в разных секторах экономики. Это и энергетические компании, и компании, связанные с природными ресурсами, и металлургические компании, и сервисные.

То есть клиентская база хорошо и правильно сегментирована, не существует зависимости, которая была еще пару лет назад, от "якорных" клиентов. Кроме того, у нас сложился хороший баланс между крупными клиентами, средними и мелкими. Есть большое количество хороших середняков, что называется midcap company. Есть ряд клиентов, которые, может быть, не очень прибыльны ввиду того, что платят мало денег, но тем не менее представляют основу, на которую можно опереться в дальнейшем росте.

Задачи, которые стоят перед нами с точки зрения клиентской базы, я бы разделил на две. Первая - это работа с существующей клиентской базой. В этом году (мы живем мерками австралийского года - с июля по июль) мы хотели бы внедрить новую клиентскую модель. Она заключается в создании двух сервисных центров, один из которых будет обслуживать VIP-клиентов, а другой - мелких клиентов, поскольку у этих групп клиентов разные задачи, требования, разный уровень потребления услуг. И на сегодняшний день иметь одних и тех же клиентских менеджеров для разных клиентов видится нам неэффективным.

Вторая задача - это наращивание клиентской базы. Но я бы не стал называть желаемый рост агрессивным. У нас есть определенные пожелания, как у любой компании, которая мыслит себя динамичной на этом рынке. Мы бы хотели достичь темпа 15-20% роста в год, при том, что за последние пять-шесть лет мы по обеим компаниям стабильно показываем 10%-ный рост клиентской базы, и это не совсем соответствует нашим ожиданиям.

- Мы говорили о регистраторском бизнесе, но у вас есть еще и другие продукты, благодаря которым вы являетесь мировым лидером. Что это за продукты и как они продвигаются?

- Кроме блока продуктов, связанных с регистраторской деятельностью (о которых мы кратко проговорили), группа Computershare привлекательна для российского рынка рядом других услуг, которые вообще не связаны с регистраторской деятельностью.

Мы сегодня являемся провайдером услуг по администрированию программ долгосрочного вознаграждения. Мы это умеем делать, и делаем быстро, эффективно и не очень дорого. Это то направление, которое мы хотели бы в ближайшее время развивать в России. Сегодня в России нет ни одной локальной компании, которая бы предоставляла администрирование опционных или других программ долгосрочного вознаграждения. Есть программы у ряда эмитентов, которые были запущены их материнскими структурами из Европы, Америки и других регионов, либо программы, запущенные для российских компаний иностранными консультантами и иностранными провайдерами этих услуг. Но ни одна из них не администрируется локально.

Мы считаем, что сейчас менеджмент российских компаний уже достиг того уровня понимания, чтобы начать запускать такие программы, которые помогали бы удерживать людей за счет долгосрочных инициатив и стимулов. Со стороны клиентов мы видим рост такой заинтересованности и хотели бы очень активно продвигать сейчас этот блок. Мы уже разговариваем на эту тему с клиентами, причем с двумя из них разговор идет о технической проработке таких программ. Пока это программы для топ-менеджмента, не для всех сотрудников, но мы предполагаем, что в ближайшее время перед рядом компаний встанет задача стимулирования всех сотрудников. Мы хотели бы стать ведущим игроком на этом рынке.

У нас хорошая стартовая позиция, поскольку мы здесь номер один во всем мире, и у нас есть локальное присутствие. И мы не можем не воспользоваться этими двумя ключевыми преимуществами и уступить этот рынок сторонним игрокам, которые, безусловно, в ближайшее время тоже начнут им интересоваться.

- Каким образом представители инвестиционного сообщества могли бы доносить вовне мысль о том, что рынок ценных бумаг в России занимает сейчас не то место, которое он должен занимать?

- Должна быть принята государственная программа по обучению населения. Достаточно вспомнить все американские новостные программы, которые львиную долю времени посвящают ситуации на рынке ценных бумаг. Но для того, чтобы такая программа сработала, нам надо определиться с тем, что мы строим, и после этого понять, что именно мы хотим до населения донести. Существуют две разные модели рынка ценных бумаг - ритейловая (американская) и институциональная (европейская). Каждая имеет свои плюсы и минусы. К слову, безусловный плюс американской модели в том, что ритейловые инвесторы, как правило, более консервативны и поэтому зачастую выступают в роли бампера, помогающего сгладить тренд.

Определившись с моделью, мы поймем, кого мы хотим воспитать и получить на выходе - частных или институциональных инвесторов. Для ритейловой модели, безусловно, нужны активные частные инвесторы, на которых будут нацелены будущие народные IPO, которые будут активно инвестировать свои средства в рынок ценных бумаг самостоятельно или через паевые фонды. Для институциональной модели такие частные инвесторы не нужны, при этой модели инвесторами на рынке являются крупные профессиональные институты, а население инвестирует средства в основном в денежные банковские инструменты.

- Европейцы очень зациклены на деньгах.

- Но не на акциях. Там нет ритейлового рынка. Европа конкретно нацелена на то, что рынок ценных бумаг существует только для профессионалов, для инвестбанков, коммерческих банков - крупных игроков. В России мы не определились, какую модель строим.

- По факту она у нас немножко ритейловая, ведь в приватизацию много народа стало акционерами…

- Правильно. Но при том, что у нас сложилась ритейловая модель, мы сейчас строим инфраструктуру континентальной Европы, рассчитанную на крупных игроков. Не хотелось бы, чтобы в будущем из-за неприспособленности этой модели к обслуживанию частных инвесторов мы, с одной стороны, получили социальные потрясения, связанные с недовольством существующих частных инвесторов, а, с другой - не смогли обеспечить интересы государства по вовлечению широких масс к участию в рынке ценных бумаг, например через народные IPO.

- Мне представляется, что положение таково, что какие-то законодательные шаги все же должны быть совершены в обозримом будущем, имея в виду построение МФЦ и другие обстоятельства. Считаете ли вы, что сейчас может быть прописан закон в каком-либо компромиссном виде, для того чтобы позиции сторон сближались в перспективе, и был достигнут конкретный результат, который бы не перечеркивал достигнутого, но был получен именно сейчас?

- Безусловно. Более того, считаю, что закон в той или иной форме должен быть принят.

Даже если он будет принят в неблагоприятной для нас форме, то мы будем наконец понимать, как можем далее трансформировать нашу деятельность. Поэтому принятие закона о центральном депозитарии - это положительный момент для нас.

И я считаю, что мы можем найти грамотный баланс с учетом интересов всех сторон и не загонять самих себя в угол, из которого будет сложно найти выход.